По краю земли - Катерина Ромм
В суете приятного вечера на новом месте ночь наступила неожиданно. Миражет ушла укладывать малышей, которых не забрали домой, и Айлек тоже отправился спать. Их с Вендой разместили в разных комнатах. Вернее, не разместили, а предложили выбрать, где им больше нравится, потому что добрая половина дома пустовала. Венде в её комнате приглянулись синие клетчатые занавески на окнах и вид на озеро. На озеро, а не на горы.
Она стянула с себя одежду и долго и с удовольствием умывалась в широком тазу тёплой водой с мылом. Потом так же долго расчёсывала и сушила отросшие и заметно посветлевшие волосы, изучая своё отражение в зеркальце у постели. Что‐то неправильное было в этой обстановке, и в отражении, и в холодной тишине.
Но что? Венда привела в порядок волосы, перевязала их лентой и вдруг поняла. Она осталась одна.
Странно: почти вся её жизнь прошла в одиночестве – няни и гувернантки не в счёт, – но за последние недели и месяцы она привыкла, что рядом с ней…
Больно. Больно было даже просто закончить мысль, однако Венда заставила себя: с самого начала пути рядом с ней непременно был Фелтон. Её ангел-хранитель, её совесть и лучший друг.
А теперь его нет, и Айлека тоже нет, чтобы утешить. Ложиться спать в одиночестве – как это? Венда смотрела на высокую кровать с наброшенными поверх пледами и не могла заставить себя залезть под одеяло. Кто обнимет её, кто согреет холодные ноги?
Она мотнула головой, накинула на плечи шаль, решительно натянула сапоги поверх шерстяных носков и выглянула в коридор. Темнота и тишина. Серые провалы окон: из-за снега на улице было светлее, чем в гостинице. Второй этаж.
Комната Айлека была где‐то рядом. Венда не потрудилась запомнить, но, кажется, через три или четыре двери на том же этаже, напротив лестницы. Венда сделала несколько шагов по коридору, стараясь ступать мягко, чтобы половицы не скрипели. Она была уверена, что Айлек уже спит, – света нигде нет, а значит, он погасил лампу. Вот только… почему он сам не пришёл? Неужели она так ему надоела? «Всю душу вымотала», как иногда говорила мама.
Венда остановилась и плотнее завернулась в шаль. Что, если Айлеку и правда необходимо побыть одному? Наверное, в последние недели она была для него обузой. А он терпел и ни разу не сорвался… Неудивительно, что теперь он избегает её прикосновений и больше не улыбается так, как раньше.
Глаза защипало. Венда беспомощно поморщилась, ущипнула себя за руку и отступила. Она уже прошла половину пути до своей комнаты, как вдруг за спиной скрипнули петли. Венда вздрогнула всем телом и обернулась. Из двери – не той, перед которой она только что стояла, а ещё дальше, – выглянул Айлек. Его лицо белело в полумраке.
Однако Венда не успела обрадоваться тому, что Айлек всё же соскучился по ней, потому что он шепнул испуганно в темноту:
– Я слышу странные звуки. Будто кто‐то воет! За стеной или выше.
– Но я ничего не… – отозвалась Венда, но травник уже очутился около неё и настойчиво потянул за руку.
Он был прав. Внутри его комнаты, которая, за небольшими отличиями, походила на комнату Венды, в самом деле звучал чужой голос.
Женщина пела – тихо, отчаянно. Разобрав слова, Венда дёрнулась и плечом больно ударилась о дверной косяк. Сердце ухнуло в груди, и горло сжалось, отказываясь пропускать воздух. Айлек рядом с ней приложил ухо сначала к одной стене, потом к другой. Наконец он поднял глаза к потолку и изрёк:
– Всё‐таки сверху. Что это за язык? Ориендельский?
Венда помотала головой, отказываясь верить в происходящее.
– Нет? А какой? Это кочевники?!
– Айлек, тихо ты! – Она дёрнула его за руку, потому что от возгласа травника голос наверху дрогнул и замолк. – Поднимемся на этаж выше, там будет видно…
Пять минут спустя они подобрались к нужной двери под самой крышей. Найти эту дверь оказалось нетрудно – после короткого перерыва голос продолжил пение. Он вёл их к себе, манил, указывая путь. Венда и Айлек старались не шуметь, но доски на полу трещали при каждом шаге. Наконец неведомая женщина снова замолчала, сообразив, видимо, что у неё гости. Венда на дрожащих ногах преодолела последние метры и в чернильно-серой тьме нащупала ручку.
Дверь была заперта.
– Кто здесь? – спросил голос.
Айлек вопросительно заглянул Венде в лицо. Раскосые глаза травника округлились от испуга и напряжения. Венда ответила ему нервной улыбкой. Айлек не понимал ни слова. Но она… она не могла промолчать и сделать вид, будто не слышит.
– А ты кто? – Губы шевелились с трудом, словно Венда забыла нужный язык. Но разве она могла, хоть и разговаривала на нём непростительно редко? Ведь это был её второй язык – и родной язык её отца. – Мы услышали твой голос. Откроешь дверь?
– Да как я открою, если меня тут заперли?! – возмутилась по другую сторону женщина из Поверхностного мира. – Вы переводчик? Пожалуйста, объясните им, что я не преступница! Верните меня домой!
ιβ
Это был самый обыкновенный четверг, и Алина опаздывала на работу. Дочь забыла дома поделку, пришлось возвращаться – хорошо, что они успели пройти всего несколько подъездов. Бежали в школу как угорелые, запыхались, но всё‐таки опередили звонок на первый урок. Сдав ребёнка на руки учительнице, Алина поспешила на остановку, но нужный трамвай отчалил без неё…
Казалось бы – ну и ладно, можно поехать на метро, воспользоваться каршерингом, вызвать такси, в конце концов. Но в любом случае Алина уже опоздала, а она этого не любила. Настроение испортилось, и сразу бросилось в глаза, какой серый сегодня день и как уныло бредут к метро прохожие-зомби. Ну уж нет, она не хотела вливаться в их безликую массу! Поправив на плече сумку и отбросив с лица каштановые волосы, Алина решительно направилась к лесопарку. Жить рядом с таким парком – замечательно. А ещё лучше, если, пройдя всего четверть часа по пустой аллее среди столетних дубов и лиственниц, ты оказываешься на нужном шоссе в соседнем округе.
Однако что‐то пошло не так. Алина сразу это почувствовала. Сделав очередной шаг, она поставила ногу почему‐то не на асфальтированную дорожку, а на ссохшуюся глину. Конечно, тут же споткнулась, упала в подтаявший снег – и ахнула. Такого не могло быть! Снег в этом году сошёл ещё в марте. А ещё вдруг стало темно. И чертовски холодно.
Алина любила фантастику. Несмотря на то что
