Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев
Старой доброй рукопашной схваткой.
Полыхающий клинок Разлучника с гулом вспорол воздух, открывая кровавый счет. Весь мир вокруг вдруг сжался до крохотного пятачка среди сосен, на котором мы с врагами сошлись в смертельном танце. Ярость разгоняла тело до предела, и было уже плевать, сколько против меня выйдет врагов — пять, десять, сто или целая тысяча.
Я не успевал разглядеть, что происходит вокруг, но знал, что сражаюсь не один. Бабушка с сестрой остались где-то у дома и не лезли в свалку, однако рядом уже появились дядя и Василий с Рамилем. Три бронированные фигуры прикрывали мне спину, и вместе мы стояли намертво.
Разлучник взлетал и опускался, высекая искры из чужих доспехов, и желающих попасть под его полыхающий клинок с каждым взмахом становилось все меньше. Я лично прикончил уже троих, и у дяди дела шли немногим хуже. Теперь, когда враг пришел прямо в дом, осторожный и порой даже нерешительный хранитель семьи и всего Гром-камня исчез, уступая место кому-то другому. Ошметки маски стареющего ворчуна облетали с него, как осенние листья с деревьев, и сквозь них проступало лицо совсем другого Олега Кострова.
Бойца. Могучего, опытного и беспощадного. Дядя будто вернулся в те времена, когда силу его руке придавали не только мышцы, но и родовой Дар. И сражался так, что зубовские боялись к нему подступиться. Встав плечом к плечу, мы даже сумели оттеснить их вниз по холму. Откуда-то примчался Жихарь, потрясая окровавленным топором, и на мгновение показалось, что враги вот-вот дрогнут.
Но я с самого начала знал, что настоящая схватка еще впереди. Поэтому и экономил силы, поджидая единственного, кто в этом бою мог сражаться со мной на равных.
И он пришел. Лязг брони прокатился эхом среди сосен, пламя расступилось, и навстречу мне шагнула огромная металлическая фигура.
Гридни из Гатчины и Извары носили дорогие доспехи, но броня самого Зубова была настоящим произведением искусства. Она наверняка весила чуть ли не вдвое больше обычной — но все равно казалась изящной, покрывая тело, как вторая кожа… Или скорее как чешуя — столько на руках и ногах было подвижных пластин. Сталь и кребсулат сплетались в причудливый орнамент, в котором я с первого взгляда узнал работу мастеров давно ушедшей эпохи.
Не новодел, а отголосок тех времен, когда Одаренные аристократы не считали зазорным помахать молотом, и кузнецы были магами, а маги — кузнецами. Возможно, к созданию доспеха приложили руку не только варяги, но и сами Древние. Судя по рунной вязи на кирасе, его ковали примерно тогда же, когда и Разлучника.
Наверняка к броне прилагался еще и шлем, однако сюда Зубов пришел уже без него. То ли бросил в машине, чтобы не потеряться среди простых гридней, то ли уже успел лишиться в бою. В пользу последнего говорили растрепанная борода и отметина на щеке — ссадина или ожог, оставленный охранными чарами.
Его сиятельству тоже пришлось туго — однако сил и желания подраться у него, похоже, еще имелось в избытке.
— Доброй ночи, Александр Николаевич, — усмехнулся я, стряхнув с меча очередное бездыханное тело. — Вижу, вы все-таки решили поздороваться лично… Но где же ваш брат? Я почему-то не сомневался, что вас будет двое.
— Сам справлюсь, — огрызнулся Зубов.
Когда он шагнул вперед, остальные тут же расступились. И его люди, и мои, включая даже дядю. И наверняка дело было не только в местных представлениях о чести — просто никто не хотел раньше времени подставляться под боевые заклинания, от которых у простых смертных нет никакой защиты.
В поединок Одаренных обычным людям лучше не вмешиваться.
Зубов в очередной раз поднял целую тучу пыли и древесных ошметков, но я спалил их раньше, чем он успел вылепить что-то серьезное. От второй атаки пришлось уходить пируэтом, иначе растущие прямо из земли щупальца, похожие на пальцы великана, перемололи бы мне все кости. Я крутанулся на месте, отсекая сразу несколько, а от остальных увернулся — и тут же ответил Красной Плетью, прощупывая защиту.
Обычного человека с такого расстояния разрубило бы надвое, даже будь на нем доспех, но Зубов только выругался, закрываясь металлической рукой, и снова попер вперед, на ходу доставая из ножен второй клинок.
Похожий на первый, как брат-близнец — такое же короткое широкое лезвие из кресбулата. Прямое, без намека на изгиб, и так же сияющее в темноте голубым. Зачарованное, как и Разлучник — только с силой аспекта Льда.
— Что такое, ваше сиятельство? — Я крутанул меч в руке. — Мана закончилась?
— Хватит болтать! — раздалось в ответ. — Иди сюда, выродок — и покончим с этим!
Судя по бледной и мрачной физиономии, я, сам того не ожидая, попал в точку. Зубов действительно потратил большую часть резерва на Земляной Щит пока поднимался к Гром-камню, и теперь остатков энергии едва хватало на боевые заклинания. Часть маны оттягивали чары на оружии, и тело тоже требовало свое — чтобы не терять скорость в тяжеленной броне.
Наверняка его сиятельство представлял все совсем иначе.
Ярость плескалась внутри, подначивая поскорее лезть в бой, но я привычно загнал ее туда, где она не мешала соображать. Злоба и самоуверенность — не лучшие советчики в поединке с сильным и опытным врагом — холодный расчет куда надежнее. Я наверняка не уступал Зубову силой, фехтовал ничуть не хуже и хранил в своей памяти сотни сражений, но на его стороне были древние доспехи.
И два клинка — против моего одного.
Когда наши мечи в первый раз встретились, высекая искры, по телу пробежала боль. Обжигающий холод тут же поднялся до локтя, словно кто-то вцепился в руку ледяными когтями. Не будь у Разлучника собственных чар — я, пожалуй, и вовсе выронил его после такого удара.
Сияющие голубым клинки тоже ковали настоящие умельцы — каждое их касание вытягивало тепло, грозясь за считанные мгновения превратить меня в неподвижную замерзшую тушу. Похоже, Зубов неплохо владел еще и аспектом Льда, и от его магии мог защитить только Огонь.
Я быстро усвоил урок — и теперь старался держаться подальше от холодных лезвий. И больше уклонялся от ударов, чем парировал. Зубов пер напролом, полагаясь на силу и крепость доспехов, а мне приходилось отступать. Мы кружили среди застывших металлическими изваяниями гридней и горящих сосен, лишь изредка обмениваясь выпадами.
И время работало на меня. Мы оба двигались на запредельных для обычного человека скоростях, и со стороны никто наверняка не
