Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев

Факел ударил сверху, едва не зацепив край выставленного Зубовым Щита, и вонзился в землю огненным столбом. Одного гридня сразу же разорвало надвое, а еще нескольких разметало в стороны — и половина так и не поднялась на ноги.

Реакция у Зубова оказалась неплохая. Точнее, почти сверхчеловеческая: он то ли ожидал еще одной атаки сразу после первой, то ли просто разогнал тело до предела магией. Когда с земли поднялись алые хлысты, Земляной Щит вытянулся и ушел вправо, встречая заклинание.

Но вторая Красная Плеть все же успела дотянуться до гридней. Свитое в тугой жгут пламя прошло через строй, кромсая плоть и высекая из доспехов искры. Одному бойцу срезало голову, второй упал на колени, лишившись оружия вместе с обеими руками, и только третий лишь пошатнулся — его заклинание ударило уже на излете, потеряв большую часть силы. Огненный хлыст извернулся, укусил наплечник брони в последнем приступе ярости и исчез, рассыпавшись во все стороны сияющими в полумраке ошметками. Плечистая фигура встряхнулась, перехватила штуцер, шагнула вперед, догоняя остальных…

И вдруг рухнула в траву, схватившись за шею. Я не успел увидеть, как в нее вонзился арбалетный болт, но и без того знал, что Жихарь с Иваном не теряли времени даром. Укрывшись в темноте, они выжидали, когда враги подойдут поближе, и теперь их оружие бесшумно сеяло смерть.

Пока преимущество было на нашей стороне: незваным гостям приходилось сбиваться в кучу, чтобы укрыться под Щитом Зубова от моей магии. Они шагали сквозь огонь, превращаясь в подсвеченные мишени, и лишь огрызались бестолковой стрельбой во все стороны.

Но их все еще было слишком много. Вполне достаточно, чтобы пройти строем до самой вершины холма и пустить в ход бутылки с зажигательной смесью и штуцера, истребляя все живое.

Швырнув напоследок еще пару заклинаний, я отпустил уже почти потухшие нити охранных чар и поднялся из подвала обратно в дом.

— Вот, возьми. — Невысокая фигурка шагнула мне навстречу, держа в руках ножны с Разлучником. — Хотела бы я пойти с тобой.

Я не знал, сколько времени просидел в подвале, орудуя охранными чарами — у алтаря каждая минута растягивалась в вечность. Но по всем расчетам сестры с бабушкой уже должны были быть на полпути в Орешек.

А они остались здесь — все три. И если Катя просто протягивала мне фамильный меч, то две другие и сами готовились сражаться.

Никогда я еще не видел Полину такой. Нежная и округлая барышня благородных кровей исчезла, и вместо нее передо мной стояла воительница, одетая в старый камуфляж на пару размеров больше нужного — явно с плеча кого-то из гридней. Она взяла дядину двустволку, но главным оружием сестры было нечто другое.

Ее окружала такая сила, что я почему-то сразу вспомнил: аспект Жизни предназначен для мирных дел, но при необходимости целители умеют убивать немногим хуже магов с боевой специализацией.

Полина выглядела сурово, как никогда, но даже она слегка терялась на фоне бабушки. Та закрепила седые косы на затылке — видимо, чтобы не мешали в бою — и облачилась в легкий доспех с кольчужными рукавами и юбкой из тонких кресбулатовых пластин.

В любой другой день я бы посчитал что-то подобное маскарадом, но сейчас вдруг подумал о том, как, в сущности, мало знаю о собственной семье. Молодость бабушка провела в столице, но ее судьбой стало Пограничье. Место, где женщинам порой приходилось сражаться наравне с мужчинами.

И эти времена, похоже, так и не ушли насовсем.

— Я — Кострова, — тихо проговорила бабушка, вынимая из ножен короткий прямой клинок. — И никто не выгонит меня из этого дома. Даже ты.

— Вы ослушались своего князя, — усмехнулся я. — Но об этом мы поговорим потом. А сейчас — держитесь за мной. Не хочу, чтобы кто-то подумал, что я прячусь за женщинами.

Время разговоров закончилось, и я, приняв из рук Кати меч, вышел на улицу. Туда, где уже пахло гарью, кровью и порохом, и гремели выстрелы. Зубов потерял не меньше трети дружины, но остальные уже оправились. Смекнув, что магический огонь больше не льется им на головы прямо с неба, гридни рассыпались среди сосен вокруг усадьбы и теперь понемногу теснили дядю и остальных.

И тем приходилось отступать. Я разглядел в темноте Жихаря, который уселся за углом гаража, чтобы перезарядить опустевший магазин штуцера. Дела у него явно шли не очень, и если бы не Седой, засевший на крыше гридницы, беднягу наверняка уже прижали бы, окружили и подстрелили.

Зычный голос «холланда» с легкостью перекрывал и пальбу, и крики, и лязг железа. Не знаю, скольких зубовских дядяно сокровище отправило на тот свет, но этот вряд ли был первым. С гридницы громыхнуло, и угловатая фигура отлетела на несколько шагов и свалилась на землю, гулко лязгнув броней.

Даже если кресбулат выдержал попадание огромной пули, тело под кирасой оставалось таким же хрупким, как и раньше — и больше не шевелилось.

Мои люди сражались изо всех сил — а теперь пришел и мой черед подраться.

— Идите сюда! — рявкнул я, поднимая пылающий меч. — Вам нужен князь Костров — так подойдите и возьмите!

И будто в ответ на мой крик снова загрохотали выстрелы. Кто-то — то ли бабушка, то ли Полина — швырнул заклинание, и над кронами вспыхнул белый шар, озаривший тусклым светом укрывшихся за соснами зубовских гридней.

И не так уж их было и много.

Я взмахнул рукой, и Стена Огня выросла прямо среди деревьев. Повинуясь моей воле, пламя тут же разошлось в стороны, преследуя неуклюжие и медлительные фигуры. Те огрызались огнем штуцеров, со звоном вколачивая пули в мой доспех, но силы были неравны. Я шел вперед, прикрывая голову бронированным локтем, и когда выстрелы стихли — ударил снова. Красная Плеть с шипением выросла прямо из моей ладони и устремилась вперед, с одинаковой легкостью рассекая и дерево, и не защищенную кресбулатом плоть. Гридни падали один за одним, а огонь с сердитым воем мчался дальше, срезая молодые сосенки и оставляя на толстых стволах дымящиеся алые отметины.

Зрелище наверняка вышло убедительным и даже пугающим, но Зубов не зря платил своим людям. Не успел я снова размахнуться Плетью, как несколько бойцов устремились ко мне с разных сторон, лязгая броней. Время, отведенное в этом бою магии и огнестрелу, стремительно уходило, и все закончилось тем, чем