Короли небес - Ричард Нелл

лицо его ожесточилось. – Если мне придётся выжать всю кровь до последней капли из людей пепла, Матриарх, то я так и поступлю. Война – царство людей. Я их вождь. Лишь Вол решает, жить нам или умереть.

Дала смотрела на его вздёрнутый подбородок, на яростный взгляд. Его убеждения противоречили друг другу, и она даже задумалась, а был ли это действительно шаман, кто удерживал его от бунта.

– Спасибо, Айдэн, что напомнил мне о силе веры. – Выказывая уважение, она поклонилась так низко, насколько позволяло её положение. – Я отправлю к ним Амиру на рассвете. Без сомнений, на собрание явятся праматери и старухи, не говоря уже о вождях. И в этом случае я сыграю свою роль.

Айдэн ответил на поклон. Взглянув в огонь, он снял с шеи подвеску в форме меча, поцеловал её и зажал в кулаке. Его открытое почитание старых богов большей частью Ордена считалось почти что ересью, и лишь немногие знали о том, как глубоко Айдэн им предан. Заглянув ему в глаза, даже Дала была ошеломлена пылающим в них фанатичным рвением. Но она должна это проигнорировать. Сейчас им нужна его сила.

⁂

Амира отправилась в путь утром. Кочевники встретили её ещё до полудня, а вернулась она уже к вечеру.

– Они соберутся, – сказала она, спешиваясь, и отдыхиваясь не меньше, чем её лошадь. – Мы должны явиться на третий день.

Дала заставила себя не злорадствовать. Айдэн кивнул, найдя в себе силы выказать хотя бы толику смирения.

Они ждали в степях, обдуваемые со всех сторон ветром, посылая лишь арбника и Тахара с разведчиками, чтобы быть в курсе передвижений кочевников. Племена в самом деле начали собираться, как и обещали. Грозные налётчики на лошадях и повозках стремительно стекались со всех сторон, стягивая их в кольцо. У Далы было такое чувство, будто они пнули осиное гнездо и теперь пытались не шевелиться, пока осы роились вокруг.

– Как ты заставишь сдаться двух наездников, будучи пешим? – тихо спросила она Айдэна на следующий день, когда они сидели у костра. – И что будет, если ты потерпишь неудачу?

У Айдэна дёрнулся мускул на щеке, и он поёрзал на месте, словно из последних сил сдерживаясь. – Женские методы мне тоже кажутся странными, Матриарх. Я не пытаюсь их понять. Это не мой долг.

Дала попыталась найти намёк на оскорбление, но с некоторым изумлением обнаружила, что он не собирался её обижать.

«Однажды я собственными руками выпотрошила врага, – хотела она сказать, – и отдала много приказов об убийстве».

Но это говорила в ней гордыня, и она знала, что не является воительницей, и потому промолчала.

Позже она подстерегла Эгиля и спросила, о чём на самом деле думает его господин. Скальд оглянулся, а затем его красивое лицо и тёплые глаза озарила заговорщическая улыбка, словно он готовился рассказать ей некую эпическую историю.

– Слышала ли ты о том, как Айдэн стал вождём Хусавика, госпожа?

Дала покачала головой, и он выразительно кивнул, демонстрируя своим видом, что ему не терпится поведать ей эту байку.

– Правду, скальд, – перебила она его, – а не раздутый миф.

Сожитель Джучи, с которым они были вместе уже десять лет, фыркнул, словно подобная мысль никогда бы не пришла ему в голову, а затем покорно согнулся в поклоне.

– Могучий Айдэн пожелал устроить этот поединок не просто так, Матриарх. Он стремится приумножить свою легенду. Видишь ли, мой вождь происходит из бедной семьи. Его матрона была богата и стала уже бабкой, когда Избрала его. Он согласился, потому что она переселила его семью с бедной фермы в дом для слуг в Хусавике. Хочешь верь, хочешь нет, но тогда он казался человеком без особых амбиций и кротко и беспрекословно служил вождю. Но Айдэна нельзя не заметить, и его матрона подливала масла в огонь зависти воинов города. Вскоре его стали вызывать на поединки, и он их выигрывал. Даже старый вождь по имени Медвежья Лапа стал его бояться, думая, что однажды Айдэн вызовет на поединок и его. Разумеется, матрона Айдэна только того и ждала и нашептала в нужные уши, что так и случится. Но вместо того чтобы сразиться с ним по чести, Медвежья Рука вместе с одним из братьев прискакали в город как на войну. Они застали Айдэна, набиравшего воду в вёдра, как он часто делал, и сообща без предупреждения напали. На Айдэне не было доспехов, а при нём обнаружился лишь сакс, и они стали обстреливать его из луков.

Дала поморщилась.

– Я велела говорить правду, скальд.

Эгиль засиял, получив нужную реакцию, поняв, что ловушка сработала.

– Клянусь Эддой, Матриарх, да поразит меня Нанот. Я сказал, что Айдэн был из бедной семьи. И это правда. До Хусавика Айдэн был простым конюхом.

– Быть не может!

Эгиль наигранно рассмеялся.

– Чистая правда, госпожа! Он мастерски разбирается в лошадях. Именно он избрал легендарного Сулу ещё жеребёнком для своей матроны, которого позже подарили Букаягу. А теперь о поединке. История такова: говорят, он схватил крышку от ближайшей бочки, используя в качестве щита. Она его подвела. Одна стрела вонзилась ему в ногу, и там до сих пор виден шрам. Говорят, он одним лишь взглядом и окриками напугал лошадей, заставив мужчин спешиться.

– Это просто нелепо, Эгиль.

– Нет, госпожа, многие видели поединок в тот день. Айдэн настолько испугал лошадей, что они взвились на дыбы, едва не сбросив всадников, пытаясь убежать. Затем он бросился на растерявшихся мужчин. Не имея ничего, кроме крышки от бочки и кинжала, он убил обоих и стоял, окровавленный, в центре Хусавика. Говорят, он не произнёс ни слова, лишь забрал коней для своей матроны, прежде чем закончить бытовые дела. Он не претендовал на титулы и не жаждал мести. Но ещё до того, как око старика Волуса закатилось над залом мертвеца, воины объявили Айдэна вождём.

Остальные в лагере наблюдали за происходящим, возможно, чувствуя досаду от того, что не могут услышать историю, которую рассказывает великий скальд.

– Благодарю тебя, Эгиль. – Дала улыбнулась, как всегда чувствуя симпатию к этому человеку. Она была рада за Джучи и их семейное счастье, испытывая лишь каплю зависти. – Надеюсь, ты прав, и он сможет это повторить.

– О да, госпожа. Я тоже на это надеюсь. Но не стоит бояться. В этот раз Айдэн не будет безоружен. – Скальд лукаво улыбнулся, словно знал какой-то секрет, который не собирался раскрывать.

Дала его оставила, пытаясь найти утешение в его словах. Ей это даже вроде как удалось, однако она не могла забыть о том, что завтра его