Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта
– Называете себя элитным магазином десертов, а манеры хуже, чем у рыночного торгаша.
– Ч-что такое? Снова вы…
Когда мужчина, не понимая, в чем дело, обернулся, выражение его лица было крайне комичным. Но сейчас я была не в настроении смеяться.
– Скажите еще раз.
– Если вы спрашиваете, почему я не могу продать те десерты, то вам уже был дан отве…
– Нет. Не могли бы вы озвучить причину, почему ведете торговлю таким образом?
– …
Отвечай, тебе говорят!
Я выпучила глаза, уставившись на него.
Теперь вокруг нас воцарилась мертвая тишина.
– Р-разве я не сказал, что все эти десерты предназначены для послеобеденного перекуса леди Ребекки? Отпустите дверь. Хотя я не знаю, кто вы, леди…
– Точно, я же не представилась.
– …
– Не думала, что произнесу эти слова…
Издав короткий вздох, я подняла руки и начала развязывать завязки мантии. В последних лучах послеполуденного солнца мои гневно прищуренные фиолетовые глаза были холодны как лед:
– Я – мать Ребекки.
⁂
– В дальнейших объяснениях нет надобности, да?
– …
Я раскрыла свою личность не только из-за обуявшего меня гнева. Это было единственное, что я могла предпринять, чтобы все приложенные мной до сих пор усилия не оказались напрасными.
Не знающий что делать торговец безотрывно взирал на меня, вытянув подбородок.
– Вы впервые видите человеческое лицо?
– Н-нет, дело не в этом… Ох.
Я отчетливо видела свое отражение в его дрожащих зрачках. Именно так смотрели мужчины на сказочных красавиц в кино и дорамах.
«Ладно. Я прекрасно понимаю, что это за чувство».
Это было вовсе не высокомерие, а просто неопровержимый факт. Даже в собственных глазах я казалась себе обладательницей удивительной красоты. Хотя речь шла вовсе не о стройной и хрупкой красавице, как многие привыкли думать, но вторых таких надменных, с кошачьим разрезом глаз на всем белом свете было не сыскать.
Что ж, по-другому и быть не могло. В любом романе большое внимание уделяется описанию главных героев, а про внешность злодеев написана либо пара строк, либо вообще ничего. Но даже при таком раскладе было бы несправедливо утверждать, что злодейка менее красива. На самом деле в большинстве случаев, чтобы переплюнуть стройную, как тростинка, главную героиню, нужно быть еще более великолепной. Однако какой бы красивой ни была принцесса, превзойти харизму Малефисенты ей будет сложновато.
– …
Иссиня-черные локоны, белоснежная кожа, алые губы и фиолетовые глаза. Только на лице каждая черточка выделялась особым контрастом. Вот она, абсолютная красота сильной старшей сестрицы. С первого взгляда было ясно, что перед вами человек, «обладающий огромным богатством, непревзойденной харизмой и уникальными личностными качествами». Вот она, противница, которая не проиграет ни при каких обстоятельствах.
– Что встали? Зовите покупателей в порядке очереди.
– А…
По крайней мере, уж владелец кондитерской с нечистой совестью никак не сможет со мной конкурировать.
– Л-леди, вы действительно… нет, то есть, если вы, мадам, являетесь герцогиней Ивендель, то… прошу прощения, но можете, пожалуйста, предоставить доказательство…
– Доказательство?
Услышав эти слова, я опустила взгляд, но увидела лишь свое черное платье. Поскольку у меня изначально не было намерения раскрывать свою личность, я не взяла с собой ничего, что могло бы подтвердить мой статус.
Я проигнорировала его бегающие из стороны в сторону глаза и, ярко улыбнувшись, произнесла:
– А с какой стати оно мне нужно?
– Ну… Говорят, что герцогиня Ивендель слаба здоровьем, и еще…
– И еще что она безжалостная и жестокая ведьма, да?
Даже не дослушав, я уже поняла, к чему он клонит, и мне не удалось сдержать смешок. Моя догадка была хороша, но, похоже, слухов обо мне ходило гораздо больше, чем я полагала.
– Н-но если вы покажете какое-то подтверждение…
– Зачем? Я и есть главное подтверждение.
Я отряхнула платье и устремила свой взгляд на кондитера. Несмотря на то, что в моих руках не было никаких доказательств, я гордо расправила плечи.
– Разве вы сами не сказали только что? Как вообще можно не знать герцогскую семью Ивендель?
– Ну…
– Или я, по-вашему, похожа на сумасшедшую, которая стала бы притворяться великой герцогиней?
– Нет. Это не так! Просто я…
– Хорошо. Раз выяснение моей личности для вас – дело принципа, то позовите кого-либо из герцогской семьи или же обратитесь с этим вопросом к кому-нибудь из слуг, кто видел прежде мое лицо. Но…
– …
Я не договорила и опустила взгляд на низкорослого кондитера. Его глаза блуждали от потрясения, и было ясно, что он никак не может сообразить, что же ему делать.
– Когда моя личность будет подтверждена, ты встретишь свою смерть.
– …
Тебе же известно, какая у меня репутация, не так ли?
Я легонько приподняла уголки рта, чтобы дружелюбно улыбнуться, но сие действие придало моему облику лишь еще больше свирепости. В любом случае пути назад не было. Теперь, когда я пустила в ход свое лицо, мне уже больше нечего было бояться.
– Чего смотришь? Упаковать все, что там лежит, не собираешься?
– Ч-что? А, да!
Вот теперь указывать пальчиком на десерты в витрине было значительно веселее. Пекарь, который на мгновение перестал дышать, тут же бросился упаковывать их. По нему было видно, что дело вовсе не в слепой вере в мои слова, а в инстинкте самосохранения.
– Мадам, я сию же минуту вам все принесу.
– Вы сделали самый лучший выбор.
Я одарила его изящной улыбкой и отступила на шаг.
Возможно, у кого-то мог бы возникнуть вопрос: а какое мне вообще дело до этих десертов? Но лишь опустошив прилавок, я могла заставить столпившихся у кондитерской разойтись.
– Вот ваш заказ, мадам.
Хозяин дрожащими руками протянул мне коробку. Как только она оказалась у меня, я присела перед застывшими от страха детьми:
– Вот, держи! Это ведь тот самый шоколадный тортик, о котором ты говорил, верно?
– …
– Почему вы не берете тортик?
– С-сестра, эта тетенька правда ведьма… ой! – и дрожащий всем телом малыш прикрыл рот рукой.
Я в замешательстве посмотрела на мальчика, и старшая сестра внезапно упала на колени, закрывая его собой:
– Мадам, пожалуйста, простите моего брата! Прошу вас, не ешьте его! Он еще ничего толком не понимает, поэтому ненароком оскорбил вас…
– Божечки.
Похоже, мой имидж не ограничивался уровнем транжиры и разрушительницы и давно уже перешел в стадию общественной угрозы. Не имея возможности ни рассмеяться, ни заплакать, я прикусила губу: все это лишь увеличило бы количество зевак вокруг.
Тем временем девочка вытянула руки вперед, и ее дрожащие крохотные плечики опустились так низко, что уже почти касались мостовой:
– О-он правда еще ничегошеньки не смыслит! Впредь он никогда не позволит себе чего-то подобного…
– Да. Никогда не следует так делать.
– …
– Как можно в столь холодную погоду выходить на улицу в такой легкой одежде? Да еще и младшего брата заставлять мерзнуть!
Неожиданно на плечи девочки что-то опустилось, и, не понимая, что происходит, она подняла лицо. В ее взгляде читалось: «Почему на мне эта мантия?» Но округлившиеся от удивления глаза, к моему великому облегчению, больше не дрожали от страха.
– М-мадам!..
– У юности тоже есть предел. Если не начнешь заботиться о своем здоровье заблаговременно, то, достигнув моего возраста, будешь страдать от всевозможных хронических болезней!
Конечно, со стороны могло показаться, что давать подобные советы детям несколько неуместно, но в основе этих слов лежал мой личный опыт. В прошлой жизни я, будучи сиротой, пережила множество невзгод, и с тех пор, как мне перевалило за двадцать, стала обладательницей паршивого тела, которое каждую зиму изнывало от боли в суставах.
– Но если вы отдадите мне эту мантию, то сами…
– Мне она не нужна. В любом случае чуть позже я… Эм…
…Буду с головы до ног покрыта бесподобным лебединым пухом, с которым эта мантия даже рядом не стояла. И с довольной и одновременно горькой улыбкой я подняла девочку с колен. Конечно, я не могла понравиться ей лишь потому, что укрыла ее своей мантией, но я решила довольствоваться хотя бы тем, что
