Сердце Земли - Максим Шаттам
Если по части верховой езды у отряда Эмбер и Мэтта все было отлично, то у второй группы сидеть на собаках получалось по-разному. Луис никак не мог удержать равновесие, коврик, лежавший на спине собаки, все время выскальзывал из-под него, мальчик постоянно цеплялся за шерсть животного и выглядел еще более измученным, чем его собака. У Тани получалось неплохо, а у Нила и Флойда – с переменным успехом.
Девять собак, казалось, нисколько не страдали от груза, который несли на себе. Они, идеально дисциплинированные, мчались вперед за большим серо-белым хаски Бена. Большинство явно были помесью разных пород, огромные лохматые тела, головы – как у плюшевых мишек, некоторые казались почти чистокровными, но и они тоже были огромными – метр восемьдесят в холке. Например, сенбернар, на котором сидела Эмбер, или австралийская овчарка Чена.
Пэны дали собакам клички. Когда Эмбер услышала, что Хорейс назвал свою собаку Билли, она воскликнула:
– Билли! Это же не собачье имя! Так нельзя!
– А почему бы и нет! Он заслуживает, чтобы его звали как человека! Так что он Билли. И никто другой!
И они весело рассмеялись.
Для Мэтта наступил период новых отношений с Плюм. Она оказалась одной из самых мелких собак в отряде, но очень старалась помочь – готова была скакать часами, как ни одна другая собака. Задрав нос и подрагивая брылями, она явно гордилась тем, что несет на своей спине хозяина.
Вечером, когда отряд остановился на ночлег, Мэтт ощутил ломоту и дискомфорт – присев, чтобы поесть, он почувствовал, что у него болят ноги и ягодицы.
Бен развел костер, и, глядя на долгохода, Мэтт вспомнил о Тобиасе.
Обычно это делал Тобиас. У Мэтта закололо в груди.
– Для первого дня неплохо, я доволен, – заметил Бен.
Они расположились на обочине тропы – узкой полоски примятой травы, среди густой растительности.
Затрещал огонь, собак расседлали. Пока пэны раскладывали на земле спальные мешки, животные, обнюхивая деревья и кусты, дружно двинулись прочь.
– Чего нам следует опасаться больше всего, когда мы вдали от Эдема? – спросил Хорейс, скручивая сигаретку.
– Сейчас мы на севере, слишком далеко от патрулей циников, но все равно надо быть начеку, – ответил Бен. – Я знаю, что в этой местности водится довольно много Раздвоенных Василисков, поэтому держитесь подальше от воды, у которой они обитают.
– Василиск? – переспросила Эмбер. – Это мифическое существо, превращающее, как считается, в камень любого, кто посмотрит ему в глаза.
– Точно. Правда, Раздвоенный Василиск не превращает тебя в камень. Его называют так, потому что он такой жуткий, что большинство тех, кто с ним сталкивается, застывают на месте, парализованные страхом.
– И как он выглядит? – спросил Мэтт.
– Большой красный тигр с огромными желтыми глазами, несколькими рядами клыков и раздвоенными копытами с одним когтем посередине. Зато какой это коготь! Длинный и острый, как лезвие!
– Надеюсь, мы с ним не столкнемся, – сказал Хорейс, продолжая скручивать сигарету.
Мэтт указал на нее пальцем:
– Так ты не собираешься бросать, что ли?
– Скоро…
– Ты говоришь прямо как взрослые.
Хорейс закурил.
– Я только курю, как взрослые.
Над костром поднялось зловонное облако, Мэтт отступил назад, чтобы не лишиться аппетита. Еда уже готовилась на костре.
После ужина все устроились в спальных мешках, костер прогорел. Собаки вернулись и растянулись кругом, образовав подобие защитного кольца.
Пэны тихонько болтали, делясь друг с другом историями о своем прошлом. Мэтт заметил, что эти разговоры звучат не так болезненно – наверное, благодаря необычной обстановке. Он напряг слух и услышал, как Нил рассказывает Луису и Чену, что до Бури играл на гитаре в метал-группе и ненавидит спорт.
Эмбер с Таней переговаривались так тихо, что Мэтт не мог разобрать ни слова. Он повернулся к остальным: Бену, Флойду и Хорейсу. Последний опять курил, лежа на спине и любуясь звездами, в то время как долгоходы делились своими знаниями о той местности, которую им предстояло пересечь завтра.
Внезапно Мэтт увидел появившееся над одним из деревьев яркое разноцветное пятно. Затем еще одно. Как завороженный, он наблюдал за полетом двух гигантских бабочек, чьи крылья сияли, словно мощные огни неоновых вывесок. У одной бабочки они светились синим, зеленым и фиолетовым, у другой, которая побольше, пульсировали красным, оранжевым и розовым. Они кружились, танцуя друг с другом, и, несмотря на то что бабочки находились от ребят на расстоянии трехсот-четырехсот метров, Мэтту казалось, что они размером с два самолета.
– Это светыльки, – пояснил Бен, пока все молча восхищались. – Появляются только ночью. Думаю, они светятся с единственной целью – привлекать друг друга и размножаться.
– Как много ты знаешь о дикой природе! – удивился Мэтт.
– Задача долгоходов – наблюдать, делать выводы, рассказывать об увиденном. На протяжении нескольких месяцев долгоходы создают в Эдеме библиотеку знаний. Это новый мир, в нем есть чем заняться.
Эмбер почти с обожанием смотрела на Бена.
Мэтт раздраженно вздохнул.
Откуда-то из леса выпорхнули еще четыре светылька и стали кружиться над лесом, выписывая в темноте яркие пируэты.
Пэны больше часа наблюдали это завораживающее зрелище. Догорающие угли приятно согревали их своим теплом. Потом все заснули.
На следующий день, к полудню, когда собаки замедлили ход, чтобы подняться по крутому склону, вдалеке среди деревьев раздался пронзительный свист.
Мэтт нахмурился. Этот звук ему не понравился. Прямо перед ним ехал Бен, но Мэтт не решился спросить его, чтобы звуком своего голоса не выдать их маленький конвой, но потом сообразил, что это может быть очень важно.
– Бен! Как думаешь, что это? Как будто кто-то свистит или зазывает кого-то! Я сразу подумал о Ночном бродяге.
– Возможно, но они никогда не охотятся днем. Наверное, какое-нибудь животное в период гона.
– Однажды я столкнулся с Ночным бродягой; увидев Плюм, он убежал. Это хорошо. Значит, они боятся собак.
– Давно?
– Ну… восемь месяцев назад. Я как раз ушел из Нью-Йорка.
– Ночные бродяги быстро адаптируются. Если они с тех пор попробовали собачье мясо, то перестали бояться собак!
– Ты меня успокоил…
Как только тропа снова стала более пологой, собаки опять поскакали рысью. Мэтт уже начал привыкать к этому ритму, и теперь покачивание казалось ему приятным.
Во время привала на обед вновь раздался пронзительный свист – теперь намного дальше, чем в первый раз, и это немного успокоило ребят.
Когда Мэтт навьючивал сумки на спину Плюм, кто-то свистнул в третий раз. В ответ раздался еще один свист – со стороны леса.
– Кто бы это ни был, они общаются! – предупредил Мэтт остальных. – Все вооружены?
– У меня есть
