Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс

Я положила кристалл в карман, испытывая облегчение, смешанное с разочарованием.

– Спасибо, – пробормотала, не зная, что тут еще сказать.

– Всегда пожалуйста, – сказал он с грустным смешком. – Спасибо за то, что доверилась мне. Для меня это большая честь. Но сегодня вечером перед нами стоят куда более серьезные проблемы. Думаю, пришло время отвести тебя в мою библиотеку. Тебе стоит узнать, где она находится, чтобы ты нашла ее, когда заполучишь нож.

– Я не переживу…

Малин прервал меня – взял за руку и повел в зал.

– Еще как переживешь. Ты справишься с этим. Я не хочу, чтобы тебя просто не стало. Мы найдем обходной путь. Мы создадим нож, и потом ты принесешь его сюда.

– Малин, у нас нет никаких обходных путей. Это просто смешно. Одно твое желание не значит, что так оно все и выйдет!

– Вот и посмотрим.

Он торопил меня вниз по входной лестнице к лужайке. Я перепрыгивала через ступеньку, чтобы не отставать. Мне удалось ненадолго забыть о тревоге по поводу того, что за нами следили, но когда мы вышли из-под крова особняка, она вернулась с новой силой. За нами по пятам следовали тени. Взгляды невидимых глаз сверлили мой затылок. Но Малин не колеблясь шагал к лесу, крепко держа мою руку в своей.

Мы приблизились к стене из шипов. Она расступилась и снова сомкнулась за нами, когда мы вошли в лес. В прохладной темноте под деревьями неприятное чувство отступило, и мне стало немного легче. Свет пробивался сквозь листву на землю, усыпанную сосновыми иголками. Пятна теней танцевали под музыку ветра, сквозящего между деревьями. Стволы деревьев окружали крошечные мухоморы. С ветвей свисали виноградные лозы с гроздьями ярких цветов. Каждый ствол был испещрен бороздками и покрыт вековыми мхами.

Я нигде и никогда не ощущала себя настолько безоговорочно живой.

Мы шли, пока у меня не заболели ноги. Моя ладонь, которую Малин держал, вспотела. Просвет между деревьями сузился, свет на лесной подстилке потускнел. Теперь мох так густо покрывал стволы, что не различить, где заканчивается одно дерево и начинается другое. Это древняя часть леса; земля дышала под нашими ногами, а ветви нашептывали тайны на незнакомом мне языке.

Я не видела ни стен, ни дверей, пока Малин не остановил меня. За покрытой мхом корой сверкнул бледный камень. Выцветшую синюю дверь скрывал плющ и вьющиеся лозы. Малин щелкнул пальцами, и лозы расползлись, открыв латунную ручку в завитушках.

– И что дальше?

– А теперь постучись.

– И все? Без крови, ножей и заклинаний?

Малин судорожно выдохнул.

– Там только книжные спрайты.

Сглотнув, я вспомнила, что они сделали со злоумышленником на девятом этаже.

Не дав себе времени на размышления, подняла руку и постучала. Ручка повернулась. Дверь со скрипом отворилась. За ней показались мерцающие зеленые глазки. Сухим, как бумага, шепотом спрайты повторяли мое имя. Вниз по лестнице разлился поток света, освещая их на ходу.

Пенни.

Глаза мерцали, но свет не угас. Зловещее сияние освещало лестничную клетку. Я сделала глубокий вдох и еще крепче сжала руку Малина.

– Так вот что происходит, когда ты сюда приходишь?

– Даже не близко.

Легкая гримаса Малина пресекла мои дальнейшие расспросы.

Несмотря на то что в лесу сыро, а стены искрошились, внутри сухо и пыльно. Я почувствовала знакомый утешительный запах пчелиного воска, кожи и книг. Крошечные синие, зеленые и фиолетовые глазки блуждали по стенам и прятались в тени книжных стеллажей. Книжные спрайты собрались по краю моего подола и потянули меня вниз по лестнице из витражного стекла, ведущей в библиотеку. Красные розы вились по стеклу вокруг зеленых колючих стеблей, обрамляя сцены из прочитанных мною книг. Мифы, басни и сказки уживались бок о бок. Легенда о «Кинжале во тьме» была увековечена в хрустальном стекле на полпути вниз по лестнице.

Сверкающие самоцветы, которыми были инкрустированы стены, заливали библиотеку каскадами радужного сияния. Здесь сотни кристаллов цвета каждого из пяти ковенов.

Эта библиотека больше и древнее Холстеттской. В центре, там, где должен был находиться стол библиотекаря, над поверхностью приподнята платформа. Она была окружена рвом, наполненным черным небытием.

Я остановилась и заморгала. Это не платформа, а кристалл, растущий из скалы под Смертью. Он такой же черный, как мой. Наверху установлен золотой шпиль с гербом Верховного Смотрителя. Это была башня с маленькой башенкой наверху. Она точь-в-точь как та, где была заключена Угольная королева в сборнике мифов, который мне прислала Элла. Примерно как та, что изображена на спине Малина на уровне талии.

Башенка была настолько острая, что разрезала тьму на полосы. Вокруг нее запуталась привязанная к ней линия жизни Смотрителя. Она пульсировала болезненно-зеленым цветом и скручивалась, теряясь из виду. Желтоватая сукровица сочилась из ее нездоровых завитков и стекала по шпилю. Она застыла на хрустале; ручейки медленно растекались в стороны.

Тени книжных спрайтов потянулись к моей руке, обхватывая пальцы прохладными ладошками. Они шаг за шагом вели меня через мост. Он был бестелесным, как свет звезды, но прочным, как камень. Я наступила на кристалл, и из пропасти взвилась вверх сила. Он обвивалась вокруг лодыжек и шипела на коже. Вблизи оказалось, что поверхность кристалла была покрыта трещинами, а в сердцевине у него плясал свет. Он пульсировал в такт с ритмом моего сердца – слишком быстрым, слишком жестким. Он сбивался, и эхо магии разносилось у меня в крови.

Мой кристалл застыл в безмолвном ответе.

Я присела и прижала руку к поверхности, гладкой, как стекло. С обратной стороны к моей ладони прикасались щупальца тьмы, словно нас разделяло окно. Она не могла до меня дотянуться, но я чувствовала ее силу. Она оказалась такой мощной.

Книжные спрайты вздохнули, и их глазки исчезли. Кристаллы растворились.

Тьма надвигалась, и я была совсем одна.

Тишину нарушил шепот Малина. Он схватил меня за руку и поднял на ноги.

– Корни этого кристалла разветвляются под всей пустыней. Они повсюду: это целая подземная сеть в Жизни и Смерти. К нему прикреплена завеса. Когда-то давно линия жизни моего отца питала эти кристаллы. Теперь он болен, и завеса погибает.

Он сделал паузу и провел пальцами по моему запястью.

– Открой глаза, Пенни.

– Они не закрыты.

– Тогда ты должна все видеть.

Я заморгала, и кристаллы на стенах вновь ожили. Прямо рядом со мной сверкала черная обсидиановая линия жизни Малина, нанизанная на ось шпиля.

У меня она такая же черная.

Малин не привязан к завесе, а беспощадно приколот к ней.

Я нащупала в кармане заклинание, которое связывало линии жизни. Алиса говорила