Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс

– Я едва его знаю. Еще несколько ночей назад я считала его придурком.

Алиса усмехнулась.

– Но этим вечером он тебя освободил.

– Да, так и было. Он все мне рассказал, и кое-что изменилось.

– Что будет с нами, Пенни? С тобой и мной?

– Мы же вместе, Алиса. Правда?

Она кивнула. Ее глаза засияли от облегчения. От блеска ее слез у меня в груди пробились ростки надежды.

– Мне так страшно, когда я тебя не вижу, – тихо сказала она. – Но раз он защищает тебя и заботится о тебе, мне не придется так сильно о тебе переживать. Это мне нравится. Где ты, с ним? Человеком в тех стенах.

Прежде чем дать ей ответ, я ненадолго задумалась.

– С тобой все просто. Когда мы вдвоем, мне больше никого не надо. Я могу быть собой. Мне не нужно обдумывать каждое слово.

Я замолчала.

– Ты уверена, что хочешь о нем услышать?

Алиса кивнула. Прикусив губу, я пыталась сообразить, как составить из всего, что со мной произошло, внятный рассказ. Она положила голову мне на плечо.

– Просто скажи правду, Пенни.

С трепетом вздохнув, я постаралась все изложить как можно понятнее.

– Он неотразим. Сперва мне казалось, что между нами чисто физическое влечение – мы притягивались друг к другу, как два магнита. Я не придавала этому значения: всего-то капля похоти, тут – прикосновение руки, там – взгляд. То он теплый, то холодный. Когда я с ним, он занимает столько пространства… Он как одна-единственная звезда в полуночном небе. Мне казалось, что он мной манипулирует. Но… оказалось, он этого не делал. В глубине души он такой нежный и заботливый, и ему причинили такую боль… Его все подвели.

Алиса улыбнулась.

– Ты влюбилась в него.

– Думаю, да, – призналась я. – Прости меня.

– Не извиняйся. Раз он тебя осчастливил, я только рада. На твоей стороне не так уж много людей, а я видела, что он появится. Ты мне дорога, Пенни.

Она казалась такой искренне счастливой, настолько уверенной в себе и в своих чувствах, что, казалось, у меня сердце выскочит из груди. Оно было переполнено надеждой и тем, что когда-то сможет перерасти в любовь, если все мы до этого доживем. Но потом я вспомнила, о чем меня просил Малин, и снова почувствовала тревогу.

– Он хочет, чтобы я принесла в Смерть свой кристалл.

– Тогда тебе стоит его забрать.

Она наклонилась так, что кончики наших носов соприкоснулись, и прошептала:

– Мы с тобой одно целое. И я допустила ошибку, которая угрожает нам обеим.

– Это не так, – попыталась я успокоить ее. Она обняла меня; я шеей почувствовала жар от ее щеки.

– Бывало и так, что у меня возникало искушение остаться в Смерти. Но мысли о тебе помогли мне закрепиться здесь куда крепче, чем за любой кристалл.

– Меня зовут Алиса. А ты – Пенни. Не забывай об этом. Не забывай меня.

Ее речь так отчаянно оборвалась, но пальцы словно прошептали вопрос прямо по моей коже. Она провела по моему подбородку большим пальцем. От моего ответа у нее перехватило дыхание. Я нежно поцеловала ее.

У ее поцелуя вкус мяты, солнечного света и разбитых надежд. Я прильнула к ней, а она – ко мне. В ее объятиях уже не важно, что я оставила в Смерти частицу себя. Половина меня с той половиной ее, которую не удалось уничтожить Смотрителю, – и две половинки составили одно целое. Вместе мы совершенны такими, какие мы есть.

Я провела рукой вниз по ее талии, чувствуя тепло под тонким хлопком ночной рубашки. Алиса прижалась ко мне; она была легкой и теплой.

– Ты есть у меня, – прошептала она.

Вот. Именно поэтому мне никак не остаться в Смерти.

– Мы есть друг у друга.

– Вовеки.

Она прошептала это слово мне в губы как обещание.

Я вздохнула и отстранилась от нее, запыхавшись.

– Мне нужно с ним поговорить.

Алиса кивнула.

– А когда поговоришь, возвращайся ко мне, Пенни.

– Вовеки, – ответила я.

Мы сплелись на темной стороне утра, но слишком быстро погрузились в сон. Она мне приснилась. Вместе, рука об руку мы шли по пейзажу, сотканному из шелка. Малин был с нами: кажется, мы были в Смерти. Вдруг песок зашевелился, и на нашем пути проросли колючие цветы. Розы с шипами прочертили линию в нереальном свете Предела.

Алиса разбудила меня, нежно взяв за руку. За открытым окном неумолимые ветви рассвета уже пробивались сквозь остаток ночи. Я замерзла даже под пуховым одеялом. Пальцы Алисы постукивали в танце на моем плече.

– Мне снились розы, – прошептала она. – Он был здесь, Пенни. Его зовут Малин. Он тоже здесь жил.

– Алиса, я…

Она усмехнулась. Раньше я не видела, чтобы Алиса усмехалась. Но этим утром она напоминала кошку, которая добралась до сметаны.

– Тебе приснился тот же самый сон.

Она выскользнула из постели и задрожала.

– Ему тоже приснился этот сон. Поговори с ним сегодня вечером. «Возьми свет там, где ты нашел это. Еще некоторое время будет темно». Так соткал мне шелк.

И Алиса вернулась к ткацкому станку, оставив меня в одиночестве.

Я еще немного полежала в теплом коконе одеяла. Я должна была вконец запутаться, мне пора было подумать о ноже, линиях жизни и всем остальном, но этим утром я почувствовала себя счастливой. Алиса поцеловала меня, и я хотела поцеловать ее снова. Мне хотелось провести пальцами по ее волосам и…

Я заморгала, дыхание участилось, и я впилась ногтями в ладони: из-за разыгравшегося воображения в душе царит полный раздрай.

Скрип открывающейся панели привел меня в чувство. С мрачным видом, сложив руки на груди, на меня смотрела Клэр. Ее линия жизни, которая в прошлый раз показалась мне солнечно-желтой, теперь свернулась кольцами у нее над головой – тонкая, холодная, бледно-голубого цвета.

Я вскочила на ноги, и подушки разлетелись во все стороны.

– Что случилось?

Клэр покачала головой, приложив к губам палец. Тишина звенела, как сигнал тревоги.

В покоях Алисы все стихло. Треск ее ткацкого станка был постоянным фоновым шумом с тех пор, как меня сюда заточили. Она не сможет долго оставаться в стороне. Я заметила, что она пыталась остаться на рассвете и как тревожно она морщила нос, когда неохотно выскользнула из моей кровати сегодня утром.

– Где Алиса? – прошептала я, выпрямившись.

Клэр оперлась о стол. Темная рука так сильно прижалась к дереву, что кожа на