Сказания о мононоке - Анастасия Гор
– Что ему нужно? – спросил даймё. – Что этот злой дух хочет от меня и нашего замка?
– То же, что и все мононоке – отомстить или, вернее, исполнить старое затаённое желание, которое в эту месть облачено, – ответил Странник. – Точнее не скажу, пока не изучу всё как следует. Мне потребуется доступ во все помещения замка и ко всем, кто его населяет, включая слуг, самураев, наложниц и жён, а также самого даймё… Я имею в виду, настоящего даймё, истинного благородного господина. Вашего старшего брата, полагаю, чью роль вы так блестяще отыгрываете. Он чем-то болен? Поэтому вы здесь вместо него? Ему хватит сил поговорить со мной?
Кёко беззвучно ахнула – не то от самоуверенности, которой Страннику всегда было не занимать, не то оттого, что она всё-таки оказалась права. Снова шепоток, на этот раз по большей части возмущённый, предложивший «преподать самонадеянному юнцу урок». Косые взгляды, лязг доспехов и мечей… И улыбка даймё, который на самом деле даймё не был.
Молодой господин взбил подушку, подложил себе под спину и вздохнул.
– А они не врут, – хмыкнул он, – эти крестьянские языки, что болтают о великом и загадочном оммёдзи, который всегда появляется там, где он нужен, и за считаные дни спасает тех, кто в нём нуждается. Причём всегда безвозмездно… Безвозмездно же, правда? Видимо, сами боги послали тебя в тот храм в тутовой роще, а мне – ту милую жрицу, что свела нас вместе. Ты ведь изгонишь нашего мононоке, верно, Странник?
Странник улыбнулся, словно его умиляло, когда раскусывал не только он, но и его. Он склонил голову низко, выражая то ли почтение, то ли согласие, а руки сложил за спиной. Недовольный шёпот среди казначеев и служащих поднялся опять. Только самураи остались тихи, но их мнение наверняка тоже было единым – его выразил каро, наклонившийся к молодому господину и попытавшийся разубедить:
– Это же не человек, господин! Вы только посмотрите на него!
«О, так другие люди всё-таки видят его уши и зубы», – удивилась Кёко. Но сейчас это открытие принесло ей лишь новые переживания, а не облегчение.
– Вы правда хотите оставить его в замке?! Ёкаям нельзя доверять! Помните, как в городе завёлся один, лис с пятью хвостами, который актёром театра притворялся? А вдруг и этот такой же…
Даймё поднял руку – каждый его жест казался вялым и небрежным, точно он не приказы раздавал, а отмахивался от мух, – и самурай тут же замолчал. Смолкли и все остальные тоже, а Странник поднял голову, и на несколько секунд их с даймё взгляды скрестились, точно клинки. Было в них обоих что-то отдалённо схожее, возможно, неуловимая, читающаяся не в лице, но в глазах опасность – тёмно-зелёных и чёрных, блестящих и матовых, насмешливо сощуренных и взирающих высокомерно. Молодой господин хоть и не являлся даймё, но власть имел в его отсутствие соразмерную, а нрав, похоже, куда более резкий и тяжёлый, совсем не такой, о каком Кёко в книжках и газетах читала.
– Твой ответ, Странник, – произнёс он громко и нетерпеливо.
– Изгонять мононоке – моя работа, – развёл тот руками. – Почему бы не выполнить её, коль я уже здесь? К тому же не думаю, что у меня действительно есть выбор. Если не помочь, в замке продолжат умирать люди. Этот самурай ведь далеко не первый, так?
– Восьмой за два месяца, – подал вдруг голос управитель замка, а тот оказался у него натянутым, высоким, будто он изо всех сил старался быть любезным. И добавил уже потише, повернувшись к молодому господину и нахмурившемуся каро: – Великий Странник на нашей стороне – это ведь подарок богов! Молодой господин очень мудр и удачлив. Нам и впрямь не стоит упускать такой драгоценный шанс. Слишком уж много жертв за такое короткое время. Надо было обратиться к оммёдзи, ещё когда одна из служанок выдавила себе глаза толкушкой посреди приготовления обеда и бросилась в колодец…
– Да уж, вряд ли она сделала это потому, что пересолила рис, – насмешливо протянул Странник, и Кёко бросила на него угрюмый взгляд. И чего он вечно веселится, даже когда их практически берут в заложники?! Что там за травы в его курительной трубке? – Помимо того, что мне понадобится доступ ко всем помещениям и служащим замка, я также попрошу вернуть мне мой короб…
– Нет, – категорично отрезал молодой господин, даже не дослушав. – Ты получишь его и свой меч – «Мой меч!» – не раньше, чем выполнишь то, ради чего мы привезли тебя сюда. Мои люди сберегут и то и другое, пока этого не случится. – И он метнул взгляд на дзёдая, который тут же кивнул и склонил голову, демонстративно беря за то ответственность.
– Я не смогу выполнить то, ради чего вы меня привезли, без своего короба, – резонно заметил Странник. – По крайней мере, он должен быть у меня во время ритуала, когда я установлю Форму, Желание и Первопричину. Короб – часть процесса упокоения мононоке. Без него я даже не смогу начать.
– Хорошо, во время ритуала его тебе доставят, – неохотно согласился молодой господин в конце концов, спустя почти минуту размышлений. – Что-нибудь ещё? Нужна ли тебе эта девица, которая посмела обмануть меня? Или я могу оставить её себе и пусть танцует, пока не стопчет ноги в кровь и не умрёт от обезвоживания?
Кёко так привыкла держаться в стороне и быть частью декораций, что ей это даже стало нравиться: не надо врать, не надо ничего выдумывать, заискивать. Наконец, было что-то, отдалённо напоминающее урок! Смотри, запоминай, учись. Это Кёко и делала, сосредоточенно вглядываясь в потные от июньской духоты и уставшие от разговоров лица советников, отполированные шлемы самураев, шёлковые картины на стенах и жесты самого Странника. Из-за этого Кёко даже не сразу поняла, что речь идёт о ней. Она моргнула удивлённо и вдруг заметила, что все смотрят на неё.
Смотрят и, как молодой господин, посмеиваются.
– Это моя служанка, подобрал в одном из прибрежных городков, – быстро проговорил Странник. – Пытается учиться у меня оммёдо. Очень плохо у неё получается. Бестолковая и бесталанная совсем, но было бы славно, если бы вы её мне оставили. Её помощь очень пригодится, да и танцует она неплохо – вам же понравилось, верно?
Кёко сдержанно промолчала. Такое описание – «бестолковая служанка» – ей и вправду пока больше подходило, чем «ученица», учитывая, что она только и делает, что ходит за Странником хвостом,
