Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов
Макаров раздражённо вздохнул и резко махнул рукой, прерывая старика, словно стирал его слова из воздуха.
– Всё, довольно! – резко произнёс он. – Я не собираюсь слушать эту фантастическую чушь. Послушайте меня внимательно, гражданин Локтев. Здесь вам не цирк и уж точно не кабинет психиатра. Советую немедленно отправиться домой и перестать морочить голову серьёзным людям. Работы и без ваших фантазий хватает.
Макаров демонстративно откинулся на спинку стула, показывая, что разговор окончен, и вернулся к журналу. Старик продолжал стоять у стойки, растерянно переводя взгляд с офицера на свой паспорт, словно надеялся найти в этом клочке бумаги хотя бы малейшую поддержку.
Он уже собрался снова заговорить, но встретив тяжёлый, непреклонный взгляд майора, окончательно сник и опустил глаза, мучительно размышляя, куда идти с невероятной историей, которой никто не верил.
Приёмная снова погрузилась в вязкую, казённую тишину. Старик неподвижно застыл у массивной стойки, глядя перед собой, будто мог найти утешение или объяснение в глянцевом покрытии лакированного дерева. Майор полностью ушёл в чтение, словно позабыв о присутствии странного посетителя.
Внезапно скрипнула дверь внутреннего кабинета. Из неё вышел молодой капитан Артём Васильевич Ерофеев, человек дотошный до занудства, отчего коллеги старшего поколения испытывали лёгкое раздражение. Бегло оглядев пожилого посетителя, он негромко, но отчётливо обратился к майору:
– Сергей Анатольевич, я невольно слышал ваш разговор и сначала решил, что это полный бред. Но потом вспомнил недавнюю ориентировку: всех граждан, заявляющих о переносе сознания во времени, следует немедленно направлять в триста второй отдел. Абсурд, конечно, но приказ есть приказ. Вы что, забыли?
Макаров медленно поднял глаза от журнала и с явным раздражением потёр переносицу, будто сама мысль о серьёзном отношении к словам старика причиняла ему боль. Он тяжело вздохнул, демонстративно подчёркивая своё недовольство неизбежностью происходящего:
– Что-то такое припоминаю, Артём Васильевич, но, честно говоря, счёл это очередной бюрократической глупостью. Неужели теперь каждого психа будем по серьёзным отделам таскать?
Капитан пожал плечами, не желая спорить с начальством, однако осторожно продолжил:
– Я тоже не верю в подобные сказки, но указание чёткое: всех заявителей без промедления отправлять в триста второй отдел. Обсуждению, как сами понимаете, не подлежит.
Майор с явной обречённостью снова вздохнул и махнул рукой, окончательно сдаваясь перед абсурдностью ситуации:
– Ладно, если такова воля высшего руководства, действуйте по инструкции. Свяжитесь с триста вторым отделом, доложите о ситуации и пусть сами разбираются с этим… – он метнул короткий взгляд на старика, – необычным гражданином.
Ерофеев, не откладывая, скрылся в кабинете. Вскоре оттуда донеслись обрывки приглушённого телефонного разговора. Павел Андреевич, молча наблюдавший за происходящим, почувствовал, что тревога отступает, уступая робкой надежде: кажется, его наконец-то восприняли всерьёз.
Минуты тянулись бесконечно. Наконец капитан снова вышел к стойке и деловым тоном доложил:
– В 302 отделе подтвердили готовность принять гражданина Локтева. Машина уже в пути. Нам поручено сопроводить его и передать лично Варваре Олеговне Смолиной и Виталию Дмитриевичу Санину.
Макаров удовлетворённо кивнул, радуясь, что ответственность теперь ляжет на чужие плечи, и небрежно махнул рукой в сторону Павла Андреевича:
– Что ж, товарищ Локтев, поздравляю, вы добились своего. Вас ждут люди, которые, возможно, поймут вас лучше, чем я. Следуйте за капитаном.
Капитан Ерофеев подошёл к пожилому человеку и с подчёркнутой вежливостью произнёс:
– Павел Андреевич, прошу за мной. Машина уже подъехала. Не волнуйтесь, теперь вы в надёжных руках, и, если говорите правду, вам обязательно помогут.
Старик молча кивнул, взял паспорт и медленно последовал за капитаном, ощущая на себе пристальный, скептический взгляд майора Макарова, недовольного странностью ситуации.
Во дворе стоял тёмный строгий автомобиль, идеально вписывавшийся в атмосферу здания. Капитан заботливо открыл заднюю дверь, жестом приглашая внутрь.
Устроившись на жёстком сиденье, Павел Андреевич почувствовал, как понемногу уходит напряжение, так долго сковывавшее грудь и плечи. Машина тронулась мягко, и он смотрел на проплывающие за окнами улицы, будто не изменившиеся за последние годы. Локтев напряжённо размышлял, как убедительно изложить свою историю, чтобы его вновь не посчитали сумасшедшим.
Глядя на мелькающие дома, он мысленно подбирал слова, избегая фантастических деталей и надеясь на понимание людей, знакомых с реальной сутью происходящего. Тайна, которую он столько лет хранил в себе, готова была сорваться с губ, и старик одновременно испытывал облегчение и страх перед неизбежным признанием.
Автомобиль остановился перед небольшим двухэтажным особняком, затерянным среди современных зданий центра Москвы. Он не выделялся ничем особенным: простой фасад, тёмные окна и строгие линии без декоративных излишеств. Ни охраны, ни шлагбаума, однако Локтев чувствовал: за этими стенами скрывается нечто большее, чем обычная бюрократическая рутина. В груди нарастало волнение, смешанное с тревогой. Оставалось только правильно начать рассказ.
Когда двигатель заглох, в салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием пассажиров. Павел Андреевич глубоко вздохнул, собирая последние силы и твёрдость, чтобы войти и наконец избавиться от груза, мучившего его столько времени.
Кабинет, куда привели Локтева, полностью соответствовал негласным правилам и порядкам триста второго отдела: официальная строгость без намёка на уют, серые стены и мебель, предназначенная не для удобства, а для долгих бесед, где ничто не отвлекает от сути дела. Старик сел напротив Виталия и Варвары и, выпрямив спину, встретил их внимательные, настороженные взгляды.
Виталий демонстративно перелистал бумаги на столе и холодно, с едва скрытым подозрением произнёс:
– Павел Андреевич, надеюсь, вы понимаете, насколько необычно звучит то, что вы рассказали моим коллегам? Подобные истории мы слышим не впервые, и, к сожалению, чаще всего они оказываются плодом нездорового воображения или попыткой манипуляции. Поэтому прошу вас подумать дважды: любое неточное слово или сознательная ложь могут привести к неприятным последствиям.
Павел Андреевич медленно, но твёрдо покачал головой и с лёгкой улыбкой ответил:
– Виталий Дмитриевич, я осознаю, как фантастически звучит моя история. Но это единственная правда, которая у меня есть. Я не стал бы тратить ваше и своё время на выдумки. Мне уже давно не двадцать, и я не ищу приключений или славы. Поверьте, я пришёл сюда, потому что другого выхода у меня просто нет.
Варвара нахмурилась и внимательным, чуть более тёплым, чем у её коллеги, взглядом изучала Павла Андреевича. Голос её прозвучал осторожно и ровно:
– Павел Андреевич, начнём с самого начала. Изложите всё подробно и спокойно. Если нужна вода или что-то ещё – скажите, мы обеспечим.
– Спасибо, Варвара Олеговна, я в порядке, – старик благодарно кивнул. – Тогда позвольте я начну с подготовки, которую прошёл перед переносом. Это поможет вам понять всю картину.
Виталий едва заметно поднял бровь, и в его глазах мелькнул интерес:
