Поцелуй скуки - Харитон Байконурович Мамбурин

— Даже не оправдываешься, — угроза ожога начала увеличиваться, — Не юлишь. Может, сказал правду? А может… ты специально нас сюда засунул?

Какая догадливая.

— Я? Серьезно? — хмыкнул я, приобнимая подавшуюся вперед девушку за плечо, — Я договорился с гномскими корпорациями, подговорил Дьявола, нашел способ создать гибридный контракт, а потом мало того, что подписал его рукой Алисы, так еще и подтолкнул вашего гостеприимного хозяина к тому, что он стащил заодно и тебя…?

— Ты мог… — одержимая не раздумывала ни секунды, — О тебе ходят слухи, что ты можешь всё. Самый слабый вампир, который всегда выходит сухим из воды. Тот, у кого нет врагов.

— Так меня называют? — я погладил взлохмаченные фиолетовые волосы девушки.

— Нет, — шепнула она в ответ, — Тебя никак никто не называет. Просто Конрад. Просто Арвистер.

— А я всегда мечтал о прозвище… Или о дурной славе… — вздохнул я, резко и плавно вставая с кровати, — Ну, раз уж так получилось, то признаюсь. Да, я сюда пришёл не просто так.

Эх, хотел же с утра. Ну почему все вокруг такие умные, хоть дипломы выдавай? Нашли о ком слухи слушать, о дружище Конраде. Фу такими быть.

— Я так и знала! — она села в кровати, выпучившись на меня, шарящегося под одним из кресел, победным взглядом, — Ты что-то оставил и явился забрать!

— Нет, — достав из-под кресла сундучок, я поставил его перед Виоликой, раскрыв. Внутри ничего не было.

— Я пришёл к тебе. Кое-что отдать на хранение.

И, прежде чем Радиган успела издать хоть какой-то звук, я запустил свою пятерню с отросшими черными когтями прямо себе в грудную клетку, разрывая кожу, мышцы, ребра.

Хватая собственное сердце.

Глава 8

Теснота миров

— Конрад…

Положив ладони мне на лацканы плаща, Малиция почти нежно повела ими вниз, но почти сразу же перевела ласку в захват, схватив меня за грудки и метнув на тот же многострадальный диван в своем кабинете.

— Ты был мне нужен, — сообщила эта женщина, приближаясь ко мне, валяющемуся чуть ли не в той же позе, что и раньше, — Я тебя искала. Но не нашла.

— У меня были дела! — сообщил я, быстро переворачиваясь в куда более пристойную позицию.

— Дела… — задумчиво проговорила прекрасная эльфийка, одетая только в черное (и очень узкое!) нижнее белье. Она постучала себя длинным черным ногтем по подбородку, — Дела, после которых ты пахнешь серой и болью, вампир.

Удар женской ступней в грудь вжимает меня в диван.

— Дела, после которых у тебя повреждена душа. Дела, которые делаются не в Срединных мирах, пустой король. Ты будишь во мне… любопытство, — поясняет мне женщина тоном, который бы вынудил любого члена Совета мгновенно поседеть. Везде.

— Некоторые твои поступки, дорогая, тоже вызывают вопросы, — пожал плечами я, — За что ты так обошлась с Квантрой?

Малиция великолепна. Она это прекрасно знает, являясь единственной эльфийкой, пребывающей в фертильном настроении каждую секунду своей жизни, вместо пяти-шести часов за тысячелетие. Это её небольшая тайна, о которой догадываются все, но знают точно лишь единицы.

Еди-ни-ца. Ну, то есть пока я один. Иногда появляется кто-то другой, но Малиция… вы же знаете этих вечных безумных эльфийских волшебниц? Она не оставляет живых свидетелей их тайн.

Тем не менее, она — великолепна. Дело не в теле, не в том, как она двигается и что говорит. Даже не в том, что она может, а совершенно в особенном «другом». Сексуальностью, безумием и мощью ты не соберешь верную армию поклонников и агентов, неустанно трудящихся на благо Черно-Белой Королевы… но ты купишь их с потрохами другим — свободой. Сладкой-сладкой свободой.

Малиция хочет подойти. Хочет усесться верхом на мои колени. Хочет положить свои длинные, белые и изящные руки на мои плечи. Хочет увидеть мои глаза. Она это проделывает незамедлительно. Импульсы, мелкие, ничего не значащие в общей картине, смехотворно ничтожные на фоне веков и тысячелетий.

Она хочет задать вопрос.

— А кто спрашивает, Конрад?

— Тот, кому нужно знать эту историю… сейчас, — мягко улыбаюсь я в нависшее надо мной бесстрастное лицо, — Был бы я кем-либо иным, то уже знал бы её.

— Действительно, — милостиво кивают мне, а затем прищуриваются, вспоминая. Я не мешаю, борясь с желанием положить ладони на эти дивные бедра, распахнутые прямо у меня на коленях. Вскоре, голос сверху начинает вещать, — Она… это несуразное создание, решила, что может пошутить над моими слугами. Я решила, что она… не соответствует занимаемому положению. Квантра Джаггерджек была низведена туда, где она может так шутить столько… сколько захочет. Так долго, как только сможет. Только и всего.

Простые слова, за которыми пряталась чудовищная власть. Наверное, Малиции проще было бы захватить целиком какой-нибудь заштатный мир, чем «низвести» одну полукровку туда, куда ей восхотелось, но зачем этой прекрасной женщине какой-то мир? Она свободна.

— Мне нужно её найти, Малиция. Тебе тоже нужно её найти, раз она покинула своё место. Но ты не нашла. Я могу найти её. Сначала для себя, потом для тебя. Могу даже вернуть. Но мне нужно…

Опасное предложение, полное допущений и инсинуаций. Чуть ли не обвинений. Но как иначе? Приказать Верховному Архивариусу Срединных Миров мне помочь, как великодушно разрешил Совет? В лучшем случае меня превратят в фаллоимитатор. И будут носить везде, прикрепив к резинке очередных трусов.

— Договорились, — коротко и резко соглашается женщина, — Но потом. Сейчас мы с тобой идём в книгу, Конрад. Вместе. Я хотела пойти вчера, но тебя не было. Нигде. Я искала.

— Тогда слезь с меня, пока я не порвал эту пародию на одежду! — облегченно грублю я.

— Лжец, — моё горло тут же берут в захват, — Ты не чувствуешь желания. Тебе больно.

О да, мне больно.

— Я? Лжец? — бледная усмешка и вызов, достаточные, чтобы заинтриговать начавшую возмущаться женщину. Она склоняется ко мне еще ниже, вплотную, пристально всматриваясь через глаза туда, где у смертных расположена душа.

— Не солгал, — констатируют очень довольным тоном, — Как и всегда.

За этим следует чрезвычайно страстный поцелуй, но, когда он должен получить продолжение, моё бренное тело покидают быстро и