Сокровище Колдуна - Константин Викторович Кузнецов

Чем ближе становился дом, тем тяжелее давался каждый новый шаг. Граф будто вяз в болоте. Но как такое может быть? Почва под ногами продолжала оставаться твердой.

Шагов за двадцать Калиостро снова остановился. И внимательно прислушался к своим ощущениям. Ничего необычного. Даже потеплело немного, никакого промозглого ветра, тишь да гладь. Но ведь должно быть нечто особенное, что отделяет этот мир от привычного, человечьего. Тогда Калиостро направил свой взор на небо. А там происходило интересное: облака плыли скоро, а вот ночное светило словно играло в прятки, выглядывая то с одной стороны, то с другой.

«Немыслимо», — подумал Калиостро, восхитившись увиденным представлением.

Он долгие годы выдавал шарлатанство за магию, пытаясь обмануть не только высокопоставленных вельмож, но и простой люд. А здесь, среди дремучих лесов далекой и, можно сказать, варварской страны с ним на ровном месте случилось настоящее чудо, которое для московитов было обыденным делом. Может быть, всему виной особая природа? Больших городов здесь по пальцам пересчитать, а мелкие деревушки раскиданы словно просо меж заросших дорог. А расстояния такие, что пешком не дойдешь и на телеге не доедешь. При этом кругом нетронутые человеком просторы: дремучие леса да болота. Отсюда, видимо, и связь с иным миром столь тесная. Узнай кто в Палермо, что у крестьянина на Руси в доме обитает домовой, а хозяйство помогает вести леший, никто бы не поверил. А от Петра граф таких историй за дорогу наслушался предостаточно.

— Доброго здоровия, — произнес Калиостро, остановившись возле старухи.

Тяжело вздохнув, та повернула голову и подслеповато уставилась на гостя.

Между Яхой и графом было всего пять шагов, не больше. Он слышал ее дыхание, шамкающий звук, когда она причмокивала губами, и даже протяжный хрип, вырывающийся из груди.

— Просьтите, вы меня слышите?

Бабка прищурилась, кивнула. Граф приветливо улыбнулся.

— Чего тебе надобно, касатик?

— Вопрос у меня к вам один имеется. Позволите? — осторожно начал Калиостро.

— Говори, коль не шутишь.

— Клад я ищу старинный.

— Да тут, касатик, много чаго зарыто.

— Клад этот особый: сокровище это царица ваша лет сто назад в лесу неподалеку спрятала.

Вместо ответа Яха опустила голову. Наступило долгое ожидание. Но графу показалось, что старуха просто задремала. А может, даже захрапела, забывшись глубоким сном. Что ж, случается такое в почтенном возрасте.

Однако вскоре послышался голос прорицательницы:

— Дурное дело ты задумал, иноземец. И царица твоя из пришлых тожа здесь заплутала.

— Простите, что вы сказальи? — не понял Калиостро.

— Худо мертвецов обворовывать. Смертному такой скарб ни к чему. Пущая лежит тама, где ему положено.

— Марина сама велела мне его забрать! — с полной уверенностью заявил Калиостро.

— Убиенная? — уточнила старуха. — Сама?

Граф пожал плечами. Знал о тех смутных временах не так много. Но говаривали, что умерла Мнишек в подвалах Коломенской башни с тоски по своей незавидной воле. Впрочем, были и те, кто утверждал, что Марину Мнишек умертвили через повешенье. А третьи и вовсе болтали, будто полячка обернулась вороной и улетела к вольным землям. В общем, говорили разное. А там кто его знает? Хотя прозорливой Яхе должно быть виднее. Раз убиенная, значит, так оно и есть — граф спорить не стал.

— Плохое дело с мертвецом разговоры вести, — предупредила старуха. — На той стороне Калинова моста много лжи витает, а вы, смертные, её вкушаете по милой воле, как мед. А деготь — он и есть деготь.

— Помогите, Хрестом Богом заклинаю, — взмолился Калиостро.

— О, как ты заговорил, касатик. Стало быть, и ты во что-то да веруешь. Похвально.

На лице Яхи появилась едва заметная улыбка. Она приоткрыла беззубый рот и потянулась костлявой рукой к лицу графа. Тот не стал препятствовать. Хотя жест данный был недопустим по этикету, но Калиостро было плевать, — понимал, что стоит на пороге чего-то неведомого, потустороннего.

Палец ткнул сначала в щеку, затем чуть выше и левее — в висок. Калиостро прикрыл глаза, полностью доверившись ведьме.

Странные узоры возникали на лице иноземца, словно неведомый рисунок, — линии, черточки и спирали. Закончив с левой половиной, Яха перешла к

правой.

— Не бойся, не укушу и не прокляну я тебя. Наставлю на путь и не дам свернуть, знаний малешко подкину да сплету в паутину, веру найдешь да не пропадешь, — нараспев приговаривала старуха, проводя свой странный ритуал. — Три — хорошее число, для всего сгодится. Мертвый дух придет к тебе и не убоится. Повстречаешь ты его ровно три разочка, будешь слушать, наблюдать, раз, два, три — и точка!

Шершавый палец остановился на лбу, немного надавил в середину, и наступило облегчение. А когда Калиостро открыл глаза, то не поверил: вместо старухи напротив него сидела его точная копия.

— Что за шутки? — прошептал граф.

— Это поразительно! — ответило отражение чародея.

— Как такое возможно?

Отражение покачало головой:

— Impossibile[3].

После этих слов отражение покинуло кривой пенек и направилось в центр поляны. А граф остался на месте и молча наблюдал за происходящим, как и велела старуха в своем забавном стишке.

Остановившись посреди пожухлой травы, отражение Калиостро сделало легкое движение рукой, словно отодвигая портьеру, и перед ним возник осязаемый женский образ: невысокий рост, тонкие губы и слегка длинноватый нос, который при наличии больших глаз не портил внешний облик, а, наоборот, предавал ему особую привлекательность. Но главным был, конечно же, наряд незнакомки. Роскошное платье из салатового шелка и со вставками синего бархата, да расшитое дорогими каменьями, а еще пояс из серебряного глазета с треугольными фестонами и юбка из белого шелка со шлейфом, отделанная металлической тесьмой. На такую красавицу взглянешь — сразу скажешь, царица. Впрочем, догадка Калиостро была недалека от истины.

Марину Мнишек короновали в Успенском Соборе, так что получается, в эту удивительную ночь самая первая российская царица пожаловала в гости к чародею.

— К милости вашей взываю, помогите. Доверьте мне свою тайну! — попросило отражение.

Надменный взгляд коснулся мужчины в темном камзоле. И только чуть погодя, в тишине, раздался строгий женский голос:

— Кто ты таков, что должна довериться я тебе?

— Я покровитель твой в старом мире.

— В старом мире? А где тогда я? Отвечай!

— Умерла ты, матушка царица, оттого и мытарствуешь в безвременье.

— Умерла? — Глаза Марины сделались туманными.

Она попятилась назад, испуганно взирая на чародея. Её взгляд наполнился недоверием. Но это было лишь начало. В этот самый момент меж берез, что окружали таинственную поляну, послышался детский смех. Марина резко обернулась и всплеснула руками.

— Иван, Ивашка, сердце мое! Так вот ты где!

Мальчугану было года три отроду: низенький, худощавый и короткостриженый. Заливаясь веселым