Сказания о мононоке - Анастасия Гор
– Это не мононоке, – сухо изрёк Странник очевидное.
После таких слов Кёко обычно сразу же разворачивалась, собирала вещи и готовилась уходить. Но этот раз её ноги вросли в пол. Невозможно было повернуться спиной к человеку, который так корчился и кривлялся в агонии на постели, гавкал по-псиному, клацая зубами, и по-псиному же был обречён умереть. Кёко видела отчаяние, не в нём, но в женщине, что стояла рядом. Оттого ей стало совсем тошно, когда Странник сказал:
– Я ничем не могу здесь помочь.
– Зато я могу, я! Я же говорю, что только я – единственная ваша надежда. Я лис на раз-два отваживаю, за шкирку вышвырну и эту плутовку! Только две тысячи серебряных мон мне понадобятся для того, – протянула избавительница, вклинившись между Странником и женой мастера. Голос у неё был такой елейный и притом невинный, будто она всего-то мешочек риса выпрашивала, а не целое состояние для мелкого купца. – Одна тысяча мон пойдёт в храм Изобильной Лисицы, как жертва, чтобы она благословила твоего мужа, а ещё одна на инструменты: редкий красный шафран для молитв, особое покрывало из редчайшего чёрного шёлка, которое только в Бон[74], под взорами предков, плетут…
– Я ничего бы для своего мужа не пожалела, всё бы любви своей отдала, но нет у меня столько денег, нет! – всхлипнула жена и почти повисла на длинном рукаве Странника. Обычно он чурался прикосновений, сразу отпрыгивал или даже толкал локтем, если кто-то незнакомый и чужой вторгался в его личное пространство, но сейчас стерпел. Даже другую руку подставил, подхватил женщину под плечи, помогая ей, сгорбленной, стоять. – Мы закрыты уже четвёртую неделю, денег едва хватает на аренду! Я и так уже всё, что мы с мужем откладывали, отдала. Прошу вас, помогите!
– Ах, вот ты какая! Всё ищешь, где тебе подешевле. Я же не за красивые глазки плату беру, а за работу. Без меня бы лиса уже давно изжила твоего муженька с белого света. – Инари-ороси, уперев в бока руки, недовольно сощурилась. Брови её, нарисованные, делающие лицо похожим на самурайскую маску (не самую симпатичную, надо сказать), сошлись на переносице и почти образовали треугольник. – Я же сказала, твой муженёк сам виноват! Лисы просто так в людей не вселяются! Небось браконьерствовал на досуге или покупателей обманывал, где кицунэ ему ненароком и попалась. Говорю же, не отделаться ему от неё, она его изнутри сожрёт, если я не спасу!
– Не охотник мой муж! У нас в доме даже оружия нет, только палочки с сокуи![75] – воскликнула женщина оборонительно, даже сейчас мужа своего, тявкающего на неё, защищая от обвинений. – И не обманывал никого никогда! С четырнадцати лет он змеев мастерит, на фестивалях первые места занимает. Старательный и всегда зарабатывает только честным трудом!
– Ох, первые места на фестивалях, значит? – Странник, прежде наблюдавший за двумя женщинами отстранённо, будто не питавший ни к одной из них интереса, вдруг оживился и вцепился острым, как булавка, взглядом в инари-ороси. – Известный человек, получается, ваш муж? И фестиваль майский как раз минул, немногим больше месяца назад… Скажите мне, добрая госпожа, эта инари-ороси на вашем пороге когда появилась?
– Недели две назад, наверное… Когда муж бросаться на меня начал и укусил в первый раз, вот прямо сюда, вот. – Жена мастера закатала рукав до локтя, показала Страннику и приблизившейся из-за его спины Кёко отметину красную, воспалённую – и вправду один в один след от звериной пасти.
– Именно тогда инари-ороси попросила вас первую часть суммы внести, чтобы она его утихомирила? – уточнил Странник, на укус толком не взглянув. Он по-прежнему смотрел только на крашеную избавительницу, что вдруг стала делать шажок за шажком по направлению к двери. – И сразу, как она вошла в дом, ваш муж и впрямь словно бы пробудился, заговорил, как человек, дал себя связать послушно, а потом опять впал в неконтролируемое неистовство… А лиса в нём, случаем, не рычит, что мужнино нутро сожрёт вот-вот?
– Да-да, рычит время от времени! – подтвердила женщина.
– Но при этом всё чего-то ждёт, не так ли? Уже несколько недель. А как только инари-ороси в поле зрения мужа вашего появляется, сразу замолкает обратно…
– Да, да, всё так! Благодарна я очень инари-ороси! – продолжала кивать женщина, не в силах связать одно с другим.
– И трубку при себе инари-ороси всегда носит, – сказал Странник. Уголки губ его дёрнулись, словно ещё немного, и он улыбнётся довольно (а доволен он был не иначе как самим собой). – Такую тонкую бамбуковую, с маленьким костяным навершием в виде головы животного, тоже на лису похожего…
Кёко обернулась – инари-ороси тут же спрятала в рукав кисэру, уже затушенную. И Кёко наконец всё поняла – в эту самую секунду, ненамного раньше, чем несчастная жена торговца. А инари-ороси уже обошла Странника полукругом, отвела чёрные, подведённые углём узкие глазки и, придерживая длинные полы косоде с узорами, в которых угадывались очертания лисьих морд, попятилась к двери.
– Это ваша инари-ороси к вам в дом лису подсадила, – сказал Странник как есть. – Приметила, должно быть, вашего мужа на фестивале воздушных змеев, когда он денежный приз свой забирал, и решила тот отнять. Это её ручной лисий дух овладевает людьми по её же приказу, а живёт в курительной трубочке. Мошенница, словом, ваша милая избавительница!
«Всё-таки не зря я рукава подвязала», – подумала Кёко, бросившись наперерез удирающей инари-ороси.
Та оттолкнула выскочившую перед ней Кёко плечом, да так сильно, что она налетела спиной на ящики с посудой и побила чашки, едва вместе со шкафом на бок не завалившись. Связанный мужчина громко расхохотался с постели лающим, заливистым звуком – «хи-хи-хи, хи-хи-хи!», – перестав брыкаться и глядя заискивающе вслед избавительнице, хозяйке своей. А хозяйка очень шустрой была, бегала на высоких гэта, как босиком, и даже Аояги, по мысленному зову Кёко появившуюся в проходе, с ног сбила, ударив лбом о косяк. Только Странник смог её поймать, перехватил рукой за коричнево-рыжие волосы на затылке, когда одна нога инари-ороси уже была за порогом. И, накрутив их на свой кулак, рывком вернул её назад в комнату, толкнул и поставил на колени.
– Пусти меня, пусти! – верещала инари-ороси.
– Ты изгонишь лису из мастера воздушных змеев.
– Не буду я никого изгонять! Не мой это дух, не мой! Не докажешь ничего!
– Ты изгонишь лису из мастера воздушных змеев, – повторил
