Кто убил Кристель? - Тамара Ключинина

Кто убил Кристель?

Пролог

Тьма отступила медленно, неохотно, будто не желая отпускать меня. Я медленно открыла глаза, чувствуя, как реальность накатывает волнами — сначала запахи, потом осязание и звуки. Вроде бы все такое до боли привычное: легкий аромат лаванды, холод простыни, знакомый скрип старой кровати, но я, едва сдерживая слезы, не спешила вставать и безотчетно сжимала в кулаках одеяло, стараясь запечатлеть в памяти каждое мгновение — ведь это мой последний шанс исправить прошлое.

Каждое ощущение отражалось пульсирующей болью в висках. Мое тело казалось чужим, будто принадлежало кому-то другому, словно душа временно заняла не свое вместилище. «Хотя почему будто, ведь так и есть», — мрачно усмехнулась я, напряженно прислушиваясь к звукам, разносящимся за дверью моей спальни.

«Ты уже видела это, ты знаешь все, что должно произойти сегодня», — настойчиво шептал внутренний голос, — «Ты не можешь позволить истории повториться! Ты просто не имеешь права на ошибку!». В голове медленно и четко вырисовывался план действий, единственно правильный, как мне показалось, выполнение которого действительно могло спасти мою сестру.

Глава 1

Несколькими днями ранее…

Из окон моей башни в магической академии Алдрахейм открывался величественный вид на город, залитый багрянцем рассвета. Я уже и не помню, сколько уже лет подряд каждое утро гипнотически наблюдала за этими шпилями, за этими переулками, где когда-то беззаботно носились мы с Кристель, моей старшей сестрой. Она — на высоченных каблуках в своих экстравагантных шелках, трепетавших, как крылья экзотической бабочки, я — с книгой под мышкой и в полной уверенности, что одежда должна быть простой и удобной.

«Ваниль и черная смородина», — торжественно провозглашала она, демонстрируя, наверное, сотый по счету изысканный флакон духов, добытый во время очередного модного набега на торговую улицу. Ее глаза искрились восторгом, а я лишь брезгливо поджимала губы и презрительно фыркала в ответ. По моему мнению, этот приторный аромат больше подходил для витрины кондитерской лавки, чем для серьезной студентки престижной академии, где ценились благородные запахи редких трав и алхимических соединений. Теперь я бы отдала все, лишь бы снова услышать ее голос…

Наши отношения были сложными и противоречивыми. Мы то ссорились из-за мелочей, то становились неразлучными подругами. Кристель умела превращать любой день в праздник, даже самый серый и унылый. Она могла заставить смеяться даже тех, кто был готов разрыдаться. Я часто злилась на нее за излишнюю беззаботность и импульсивность, не одобряя ее легкомысленность, но в глубине души всегда восхищалась тем, как легко она находит общий язык с людьми, и завидовала ее способности быть в центре внимания и легкости, с которой она, словно фея, покоряла сердца окружающих.

«Ты унаследовала папино занудство, а я — мамино тщеславие», — любила повторять она, кокетливо поправляя бант на груди. Порой моя зависть перерастала в слепую ненависть — за то, что наша маленькая квартира постоянно звенела от голосов ее подруг и поклонников, за ее язвительные насмешки и легкомысленное отношение ко всему. Даже ее театральные слезы, когда профессор Элеван снижала оценки, вызывали у меня раздражение: «Элис, она просто завидует моему стилю!» — всхлипывала сестра, драматично заламывая руки и падая на диван. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, насколько мелочными и глупыми были мои обиды — ведь я просто не могла принять тот факт, что мы с сестрой совершенно по-разному смотрим на мир.

А потом она исчезла.

Ровно двадцать лет назад в тот роковой день я покинула квартиру, с раздражением хлопнув дверью — ее заливистый смех и бесконечная болтовня с подругами невыносимо мешали мне сосредоточиться на подготовке доклада. Когда я вернулась тем вечером из библиотеки, моей сестры дома не оказалось — лишь ее любимый медальон сиротливо лежал на полу, словно выпал из ящика случайным образом. Ее постель была заправлена, вещи оставались на своих местах, ни записки, ни намека… Как будто сестра просто вышла прогуляться. Я провела бессонную ночь, напряженно вглядываясь в ночную тьму за окном. Утро сменилось днем, день — вечером, но сестра так и не появилась.

Полиция развернула масштабные поиски — были опрошены все ее подруги и знакомые, задействованы магические поисковые артефакты, проверены городские окрестности. Эксперты изучили каждую деталь в квартире, но не нашли никаких улик, указывающих на преступление. После тщательного расследования была выдвинута версия о том, что «звезда академии» могла легкомысленно сбежать, импульсивно решив начать новую жизнь. Отсутствие тела и загадочные обстоятельства привели к тому, что имя Кристель Алдрин навсегда закрепилось в списках пропавших без вести.

Очнувшись от воспоминаний, я который раз сжала в ладони холодный, словно лед, любимый серебряный медальон Кристель. Он никогда не нагревался, даже когда сестра надевала его на студенческие балы, где он сверкал в отблесках магических огней.

Перед глазами всплыл еще один полузабытый день из прошлого: я будто наяву вновь увидела, как Кристель кружилась перед зеркалом, восторженно прижимая его к груди, словно величайшую драгоценность.

— Смотри, Элис! — щебетала она, и ее голос звенел от восторга, — это настоящий антиквариат! Говорят, его носили при дворе самой королевы Амариэль!

— Королева Амариэль правила триста лет назад. Наверняка это безделушка из лавки с Рыбного рынка, — фыркнула я, поглощенная изучением артефакторики, раздраженно отбросив учебник на кровать.

Но сестра лишь театрально закатила глаза, демонстративно поправляя непослушный локон.

— Ох, Элли, как же жаль, что ты совершенно не разбираешься в истинной красоте, — парировала она с притворным вздохом, а в ее голосе прозвучала привычная нотка превосходства.

Очнувшись от наваждения прошлого, я с горькой улыбкой щелкнула крышкой медальона. Под хрустальной линзой хранилась чудом сохранившаяся под заклинанием стазиса золотистая прядь ее волос — словно застывший луч летнего солнца. Для меня этот медальон давно перестал быть для меня просто серебряной безделушкой: он превратился в символ моих усилий и надежд, а теперь еще стал и магическим якорем, который позволит мне вернуться в прошлое.

* * *

Двадцать лет одержимых поисков… За эти двадцать лет я стала лучшим артефактором империи, профессором с не одной дюжиной патентов, женщиной, которую цитируют в учебниках, изучая мои открытия и достижения. Но все это — лишь ступени на пути к единственной цели. Сотни истрепанных чертежей, десятки безжалостно взорванных лабораторий, бесконечное количество шрамов на пальцах — и вот он, мой шедевр, единственный в своем роде: хроноскоп