Страж Ордена - Никита Васильевич Семин
— Эй, малой, а где моя хата? — прямо спросил я его.
Малец явно обрадовался, что «герой дня» обратил на него внимание
— Да вон же, дядя Миша! — радостно закричал он, указывая пальцем на покосившийся домик на окраине села.
Нда, прямо скажем, не графский дворец! Но делать нечего, и я, вздохнув, побрёл к нему. Никто не посмел остановить меня — страх в глазах людей был лучшей охранной грамотой.
Жилище оказалось под стать статусу хозяина — крохотная комнатушка, арендованная у хозяев дома, кровать, шаткий стол да грубо сколоченный сундук — вот и все мое наследство. Еще узнал, что я здесь пришлый, на заработки приехал.
Открыв тяжелую скрипучую дверцу сундука, быстро перебрал немногочисленные пожитки. Одежда была старой и ношеной, вся в заплатах, но зато нашлись крепкие, почти новые сапоги. Под парой запасных штанов я обнаружил то, что искал — небольшой кожаный кошель, а в нем — горсть разнокалиберных медяков. Невеликое богатство, но на первое время хватит.
Сборы были недолги. Закинув в заплечный мешок смену белья, краюху хлеба, соль и деньги, я покинул избу, не оглядываясь. Прошлое меня не интересовало: мой путь лежал в будущее, которое предстояло построить с нуля.
Село я покинул без малейших проблем. К вечеру, прошагав верст десять или двенадцать, я добрался до соседней деревушки. Сумерки уже сгущались вокруг, и ночевать под открытым небом, не разведав толком обстановку, было бы глупо, поэтому я хотел остановиться на постоялом дворе. Вот только здесь такого не было. Местные даже удивились, когда я начал спрашивать, где он находится.
— Дык, это и не в каждом селе-то есть, — чесал бороду дедок, сидящий на завалинке. — Ты вона, к Кузьмичу попросись на постой. Он, можа, и пустит.
Кузьмичом оказался мужик лет пятидесяти, крепкий, как мореный дуб, с широкими руками-лопатами и окладистой бородой. Дом у него был под стать — широкий сруб-пятистенок. В сам дом меня не пустили, семья у мужика оказалась большой — только сыновей четверо и еще три дочери. Но на сеновале можно было переночевать, и даже ужином накормили.
Еду принесла средняя дочь мужика — Аглая. С виду — лет семнадцати, в сером холщовом белье. Даже при тусклом свете вышедшей на небосвод луны заметно было, что она явно имеет проблемы со здоровьем. В глаза бросилась нездоровая бледность и худоба, да и двигалась она тяжелой, апатичной походкой хронической усталости, и ее бледное лицо в тусклом свете казалось почти прозрачным.
Ну, казалось бы что такого — больная и больная, мало ли таких вокруг? В конце концов, мы все не совсем здоровы. Мой взгляд скользнул по ней без особого интереса и вдруг замер. На ее шее, чуть ниже уха, алело пятно.
В мозгу с абсолютной четкостью вспыхнула картинка из бестиария Ордена, виденная сотни раз на схемах и учебных голограммах. Именно так выглядит место присасывания «червя». Твари уже были здесь, и одна из них, прозрачная, невидимая для обычного глаза, присосалась к нервному узлу девушки и теперь медленно, день за днем, выпивала из нее биоэлектричество, жизненную энергию. Покраснение было лишь слабой реакцией организма. Скоро придет слабость, если уже не пришла, потом потеря координации, а через пару месяцев — отказ сердца или паралич. Девушка уже была покойницей, просто еще не знала об этом. Ее пока спасало малое количество энергии вокруг, да сам «червь» видно не из самых сильных был.
Черт. Может, показалось? Мне нужно было убедиться.
Я поднялся с дощатого пола и протянул руку к шее девушки. Аглая вздрогнула и инстинктивно отшатнулась.
— Прошу прощения, — произнёс я, придвигаясь почти вплотную, наклоняя голову и всматриваясь в ее шею. Да. Сомнений не было. Я почти чувствовал микроскопические колебания, которые издавала тварь, насыщаясь. — У вас родинка необычная.
— Что? — прошептала она, отступая на шаг. Ее глаза, большие и испуганные, были наполнены паникой. — Не подходи!
— Эй, парень!
Густой бас донесся до меня от дверей дома. Медленно повернув голову, вижу, как Кузьмич угрожающе двинулся в мою сторону. За его спиной вышли два старших сына и, заметив меня с их сестрой рядом, тоже пошли к нам.
— А ну оставь ее в покое! — грозно сказал мужик. — Али тебя на улицу выкинуть?
— Я просто задал вопрос, — спокойно ответил я, не поворачиваясь к нему полностью, но держа его в поле зрения.
— А я тебе говорю, — пророкотал бородач, делая шаг вперед, — руки убери от моей дочурки. Разворачивайся и садись на свое место, пока зубы тебе не пересчитали!
Сыновья Кузьмича разошлись полукругом, чтобы не перегораживать друг другу обзор и в случае чего кинуться всем разом. Я мысленно вздохнул. И ведь ничего дурного с девушкой я и не думал делать, наоборот — помочь хочу. Но поверят ли мне? Пришлось пойти на хитрость.
— Я лекарь, — сказал я, отшагнув от девушки. — Вот это пятно на шее вашей дочери похоже на лихоманку болотную. Дурной знак!
Это, конечно, была наглая ложь: никакой «болотной лихоманки» не существовало. Но для этих темных, необразованных людей любое ученое слово звучало весомо. Ну или по крайней мере должно было так звучать.
Во взгляде Кузьмича промелькнула тревога, он мельком посмотрел на Аглую, но тут же снова обратился ко мне.
— Лекарь? — хмыкнул он недоверчиво. — А ну, покажь бумаги! Откуда такой взялся, лекарь?
— Их нет, — покачал я головой.
— Нет? Тогда чего баешь тут всякое? Странный ты. А мож, ты бандит какой, а?
И тут он сделал широкий шаг ко мне и протянул свою огромную лапу, намереваясь схватить меня за плечо.
Времени на раздумья не было. Память прошлого, наложившаяся на новое тело, сработала безупречно.
В тот самый миг, когда его пальцы коснулись моей куртки, я сделал короткое, едва заметное движение. Моя ладонь легла на его запястье. Это не был удар или захват. Это было просто касание.
И я выпустил остатки своей Силы. Одна-единственная нейронная команда, слабенькая, но идеально откалиброванная. Игла чистой воли, направленная в его нервную систему.
Эффект был мгновенным и, если глядеть со стороны — крайне странным. Рука Кузьмича, та самая, что тянулась ко мне, дернулась, словно от сильной
