Лейтенант спасательной службы - Михаил Александрович Михеев
Выходило, к слову, не слишком много. Увы, с финансовой точки зрения рейс себя едва окупил. То ли дело тот вулкан, работы всего ничего, а деньги просто огромные. Здесь же упахались – куда там хрестоматийным коням, а заработали немного. С другой стороны, не все на свете измеряется деньгами, а брать с жителей вконец разоренной стихийными бедствиями планеты последнее и вовсе моветон. Совсем не брать, правда, тоже чревато – живо все вокруг примут доброту за глупость и будут садиться на шею, изображая из себя бедных-несчастных. Вот и приходится Куркулятору решать финансово-этическую дилемму. Так себе работенка, врагу не пожелаешь.
За полчаса до окончания вахты в рубку вошла Александра, второй штурман их корабля. Как всегда недовольная и надутая – впрочем, это было ее обычное состояние уже на протяжении двух лет. А что делать? Отказалась женщина от вредного и жирного. А сейчас он уже мэр. Вот и бесится, упрекая себя за упущенные перспективы.
Но, стоит признать, винила она себя и только себя, не перенося свои обиды на товарищей. Так что если не затрагивать ставшую запретной тему личной жизни, общаться с ней было вполне можно. В особенности – на профессиональные темы. Как и сам Истомин, была она из породы влюбленных в космос, а потому в этом плане с ней было легко. Тем более, отвлекшись, она забывала о маске обиженной на весь мир женщины и выглядела вполне адекватно. Вот и сейчас пришла раньше не потому, что со скуки бесится, а просто в ходовой рубке, перед экранами и знакомым до последней царапины пультом, ей уютнее и комфортнее.
– Хай, Саш! – поприветствовал ее Истомин. – Как твое ничего себе?
– Пока жива, остальное приложится, – отмахнулась штурманесса. Выглядела она так, словно ее поднять подняли, а разбудить забыли. И первым делом влила в себя огромную кружку кофе. Осушив ее в два глотка (и как только она может залпом поглощать столь горячее варево), Александра с размаху плюхнулась в кресло. Звук получился смачный, все же габариты Александры были выше средних. – Как спалось?
– Я на работе не сплю, – хмыкнул Истомин. – Сама знаешь.
– Конечно, знаю. Но как тебя не поддеть? У тебя такое лицо делается…
– Какое такое?
– А вот как у обиженного бобика.
Истомин лишь хмыкнул в ответ. Перепалка была привычной, больше для развлечения, причем обоюдного. На этот раз по очкам победила Александра, но в следующий раз он, можно не сомневаться, возьмет реванш. Во всяком случае, негласная статистика их трепа говорила, что именно так и будет – счет пока что был практически ничейный, и ни одному не удавалось оторваться от соперника больше чем на пару очков.
– Как прошло? – спросила Александра. На сей раз вполне серьезно.
– Да все как всегда. Сама знаешь, в гипере или все спокойно, или… все уже спокойно.
Александра кивнула. Действительно, во время прыжка через гиперпространство или все в порядке, или корабль попросту распадается на атомы, причем мгновенно. Так что вопрос был, скорее, риторический.
– Понятно. Ну, тогда сбрасывай данные.
Истомин кивнул, аккуратно провел кончиками пальцев по клавиатуре, и спустя несколько секунд данные упали на терминал Александры. Следующие четыре часа она – вахтенный офицер. Ее навыки пилота, конечно, несколько уступают Истомину, но вполне достаточны. Равно как навыки штурмана у Истомина хуже, чем у нее, но все равно позволяют уверенно вести корабль. Взаимозаменяемость и универсальность в МЧС приветствуются.
– Приняла?
– Ага, – штурман быстро просмотрела графики, зло поморщилась. – Опять третий маневровый барахлит?
– Он, можно сказать, вообще не фурычит. И куда Петрович смотрит?
– В бутылку он смотрит. Пьет и не закусывает.
– Все правильно, он на диете.
Острословы переглянулись и рассмеялись, хотя на самом деле смешного было мало. Петрович, точнее, Иван Петрович Воронцов, старший механик «Ирбиса», действительно периодически садился на стакан. Талантливый и очень грамотный механик, он мог привести в порядок что угодно, и подчиненные его иногда шутили, что он лично написал книгу «Как сделать атомную бомбу на кухне с помощью мясорубки и такой-то матери». Но вот алкоголь…
Как-то обидно даже. Современная медицина позволила лечить массу болячек, и потребление алкоголя сейчас проходило без вреда для организма. А вот алкоголизм никуда не делся, лечить его окончательно так и не научились. Капитан периодически натягивал Петровича по самые гланды, тот несколько месяцев не притрагивался к спиртному, а потом все начиналось по новой. Вот и сейчас, пока шла спасательная операция, механик работал как проклятый, и поспать за это время успел, может, часа три-четыре, но сразу после старта принялся снимать стресс. И вот результат – движок барахлит, стармех в нирване, а его помощников только-только перевели с повышением на другие корабли, назначив вместо них стажеров, а те по молодости в сложной технике ни ухом, ни рылом. То есть на планете справились бы, конечно, но исправить ситуацию в полете – это уже выше их квалификации.
Хорошо еще, на «Ирбисе» было многократное дублирование всех систем, и проблемы с одним двигателем ни на что по большому счету не влияли. Все так, но тенденция настораживала, и оба сидящих в рубке человека были здесь солидарны.
– И почему Старик его терпит? – хмуро поинтересовалась Александра, продолжая щелкать клавишами. Спросила вроде бы в никуда, однако Истомин все же ответил:
– Они когда-то служили вместе. На одном корабле. На нем же и воевали. У Петровича наград столько, что кителя не видно.
– Да? Ни разу не видела.
– Ну, ты у нас недавно… Хотя нет, тогда уже была. Наверное, отлучалась куда-нибудь. В общем, он в день космонавтики как-то пришел при полном параде. Если что, у него погоны кап-два
