Лейтенант спасательной службы - Михаил Александрович Михеев
– А…
– Очень информативно, – прокомментировал Истомин звук, который только и смогла издать Доната. На большее девушки не хватило, что, в общем, и неудивительно. В обморок не упала да не описалась – уже неплохо. Взяв ее за плечи, он повернул девушку к свету и слегка задрал ей подбородок, разглядывая шею. Нормально, жить будет. Нож успел поцарапать кожу, но и только. Можно сказать, обделалась легким испугом. Да и вообще, для агента при исполнении все случившееся – профессиональные риски, не более того.
Пока он занимался пострадавшей, Александра, первая пришедшая в себя, ловко просочилась мимо него и через секунду уже склонилась над Фаридом. Истомин выждал минуту и спросил:
– Как он?
– Жить будет, – голос штурмана звучал бесстрастно. – Половины зубов нет, кровоподтек на половину лица, спина теперь – синяк от плеч до задницы. Наверняка ушиб внутренних органов. Но ты ему даже ничего не сломал. Повезло сопляку.
– Жаль, – равнодушно прокомментировал Истомин. – Хоть бы пару ребер вынес, мелочь – а приятно. Он хоть в сознании?
– Нет. Но это не проблема, живо приведем в себя.
– Действуй. Очень мне хочется узнать, что это вообще было.
– А что еще? – на автопилоте спросила Александра, доставая аптечку, где наверняка был старый добрый нашатырь.
– Ну, к примеру, меня очень интересует вопрос, он сейчас от моргания задыхается, или его пылью придавило?
– А?..
– Не бери в голову, шутка. Лучше реанимируй его поскорее – очень мне его все же расспросить охота.
– А если говорить не захочет? – поинтересовалась Вероника.
– У меня заговорит, и очень быстро, – зловеще оскалилась в ответ Александра. – Безобразничать на нашем корабле – это, знаете ли, чревато. Вить, ты не против, если я его сама поспрошаю?
– А как? – поинтересовался Истомин.
– Да очень просто. Вот скажи мне, что такое сила тока?
– Это когда ума нет, а тока сила.
– Во-во. Посмотрим, сколько такой силы он выдержит. Жан, у тебя провода есть?
– Обязательно, – тут же отозвался механик. Он уже пришел в себя, но все еще сидел на корточках, держась за причинное место. – И провода, и розетка. И трансформатор найдем.
– Эй-эй! – опять взяла слово Вероника. Сидящий в глубине души педагог все еще не одобрял насилия над личностью. – Вы же не собираетесь…
– Конечно, нет, – усмехнулся Истомин. – Саш, что ты как ребенок. Разве можно такое вслух. И вообще. Вероника, деточка, ты оптимист или пессимист?
– Второе скорее, – недоуменно ответила девушка. – А что?
– Это радует. Видишь ли, оптимисты раскручивают землю. Пессимисты ее тормозят. А реалисты на разности потенциалов заряжают аккумуляторы. Кстати, Жан, принеси, наконец, два провода и трансформатор. Будем посмотреть, как это чудо дружит с электричеством.
Механик, ругаясь, уковылял. Вероника недоуменно посмотрела на Истомина:
– Я не поняла…
– Чего тут не понимать? – устало вздохнул пилот. – То, что Александра сказала, правильно. С террористами иных вариантов нет. Однако надо было успокоить тебя, вот я и опроверг… Теперь ты с чистой совестью можешь идти в свою каюту и, если что, поклясться: ничего не слышала и не знаешь. Но точно помнишь: капитан пообещал, что все будет законно. Нюансы имперских законов тебе неизвестны, твоя совесть чиста. Всё, идите обе, полежите, отдохните.
– Ну уж нет!
Вот ведь… Смешно, Истомин уже не раз замечал, что хотя девушки смотрят друг на друга волками, но порой даже говорят синхронно. Интересная парочка.
– Тогда сидите тихонечко и не мешайте.
– Даже не собираюсь, – Доната, похоже, окончательно пришла в себя, а кровь на шее начисто отключила в мозгу процессы, отвечающие за человеколюбие. – Просто не надо так варварски. Есть куда более простые и не оставляющие следов способы.
– Какие, например? – Истомин и Александра посмотрели на учительницу с интересом.
– Да хотя бы головой в воду. Найдется здесь тазик?
– Лучше ведро, – задумчиво ответил Истомин. – Логично звучит. Старик Архимед был прав. Тело, погруженное в воду, через минуту расскажет всю правду. Я вижу, мулатка-шоколадка, ты умеешь мыслить в правильном направлении.
Доната, правда, мулатку уже не напоминала. Загар сошел, не полностью, но кожа стала заметно светлее. Однако возмущаться на подколку она не стала и даже предложила сама принести воду. Но Истомин, ко всеобщему удивлению, отказался. Если люди не понимают его чуточку нервных шуток, это только их проблемы. На самом деле, имеется действительно масса способов получить информацию. И физическое воздействие из них один из самых нерациональных – тяжело, ненадежно. Зачем? Ведь к их услугам чудеса современной науки. Конечно, в полевых условиях он бы потрошил «языка» любым доступным способом, но здесь и сейчас лучше жить с комфортом.
Мысль, пришедшая ему в голову, была сколь проста, столь и логична. «Звездный ветер» не просто корабль, а президентская яхта. И, как положено борту номер один, оснащена по максимуму. Что может пригодиться главе пусть маленького и отсталого, но все же полноценного государства в дипломатической миссии? Да что угодно. Например, срочно выучить какой-то язык. А значит, на борту просто обязан быть мнемоизлучатель. Как и все оборудование, он наверняка будет немецким. И, как и тот робот, окажется продукцией двойного назначения.
Агрегат не подвел ожиданий пилота. Установленный в примыкающей к президентской каюте, он был не самой новой модели, но и впрямь немецкий. Оставалось лишь проверить, насколько правы были те, кто учил когда-то Истомина. Все же работать именно с такими устройствами ему до сих пор не приходилось. Что ж, настало время исправить сие досадное упущение.
Пришедшего в себя и злобно лупающего глазами Фарида запихали в кресло, намертво зафиксировав ремнями. Жан, разочарованный, что провода так и не пригодились, сделал фиксацию плотной, даже чересчур, но кровоток не передавил. Впрочем, и передавил бы – так что? Судьба малолетнего террориста Истомина не занимала от слова «ващще». Пусть хоть руки-ноги отвалятся. Желательно вместе с ушами.
В конспектах Истомин копался долго. Все же тема была основательно подзабытая за ненадобностью, да и не один год прошел уже. Тем не менее отыскал и некоторое время разбирался в написанном. Потом хмыкнул и махнул рукой:
– Надевайте шлем.
– А справишься? – поинтересовалась Александра.
– Не справлюсь – помрет, – безразлично ответил Истомин, сгибаясь над пультом. Неудобно все же сделан, как-то не по-немецки даже. – Сейчас, две минуты.
Не две, конечно, а гораздо больше, но и
