Калейдоскоп миров - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Он понимал, что такие аномалии – не только разрушали. Иногда они создавали. Порождали. Из хаоса… Из давления и энергии… В таких местах могли рождаться новые формы материи, новые кристаллические структуры – то, что другие называли артефактами, но он – зародышами силы.
Вскоре сенсоры “Рассекателя” уловили нечто – точку, где сходились четыре пространственных искажения сразу. Там существовал полноценный энергетический вихрь. Но… Не слепой… В его центре пульсировала плотная масса, почти сферическая, а вокруг – концентрические волны резонанса, как дыхание спящего гиганта.
Узнав про это место, Кирилл увеличил масштаб, и на поверхности полей отразились тысячи искр. И это явно был не просто свет. Это были… Кристаллы… Их структура была слишком узнаваемой. Сенсоры выдали мгновенную идентификацию. Материя Душ. И не надо их путать с камнями душ. Камень Души – это концентрированная магическая сила, имеющая отношение к существу, что имело внутри своего тела достаточно мощный источник магической энергии, который по своей силе мог быть приравнен к полноценному реактору. Это если говорить про камни Души высшего качества. А Материя Душ – это нечто совсем другое. По сути, это кристаллическая форма концентрированной энергии сотен, а иногда даже и тысяч камней Душ высшего качества. Это были те самые кристаллы, что использовались древними цивилизациями для снабжения энергией огромных кораблей – Мегаполисов. Научных станций, которые опускались в корону звезды, для проведения самых невероятных экспериментов. Даже для обеспечения энергией гипепространственных врат, что связывали между собой не только отдельные Звёздные системы, но даже скопления. Это были редчайшие кристаллы. Считавшиеся такими же легендарными, как и Левиафаны.
Теперь же перед Кириллом было целое месторождение. В самом сердце аномалий. Голограмма тактической карты пульсировала перед ним, словно живое сердце Звёздной бездны. Кирилл смотрел на неё, не моргая. На несколько мгновений его мысли и импульсы систем слились в одно. Он ощущал, как этот древний корабль буквально “чует” источник подобной энергии. Как его сенсоры откликаются. Как древние контуры, когда-то созданные для поиска разумной материи, дрожат от предвкушения. Внутри него, где парень ощущал соединение его сознания с ядром “Рассекателя”, шевельнулось нечто похожее на восторг. Холодный… Механический… Но всё же восторг.
– Нашёл… – Еле слышно прошептал он, и его голос прозвучал не в воздухе, а в самих контурах корабля. – Теперь посмотрим… Кто первый дотронется до этого пульса.
Да. Кирилл долго не решался дать приказ. И корабль, будто чувствующий его сомнения, тихо вибрировал – в такт медленному биению своей энергетической сердцевины. С каждой секундой на карте аномалий появлялись новые тонкие линии, словно кто-то невидимый проводил кистью по чёрному холсту, добавляя всё новые и новые детали. Слабые гравитационные отголоски… Следы древних излучений… Пульсирующие потоки эфира…
– Отправить разведывательные зонды. – Наконец произнёс он. – Канал связи – через зонды – ретрансляторы, что расположатся вдоль по безопасному маршруту. Поддерживать минимальный шум.
Тонкий шипящий звук заполнил отсек. Где-то в глубине корабля, за десятками бронированных отсеков, открылись шлюзы – и в холодную тьму вылетели крошечные, почти незаметные на фоне звёзд, аппараты. Они были похожи на рой серебристых насекомых – вытянутые, сегментированные, каждый не больше головы человека, но с собственным газовым двигателем и множеством сенсорных усиков, переливавшихся в инфракрасном диапазоне.
Кирилл следил за ними через голографический купол. Каждый зонд передавал изображение – то в тепловом, то в визуальном спектре. Аномалии приближались. Сначала это выглядело как гигантское свечение – сферическая зона с искажённым горизонтом. Но чем ближе зонды подходили, тем меньше это напоминало свет и тем больше – нечто живое. В этом месте потоки энергии текли, как кровь в венах. Поля искривлялись, образуя узоры, похожие на нервную сеть. На мгновение один из зондов уловил короткий импульс – будто кто-то посмотрел на него в ответ.
– Прекратить продвижение. – Тут же скомандовал Кирилл.
Но было уже слишком поздно. Один из зондов, обозначенный как “Омега-4”, внезапно отклонился от курса. На мониторе было видно, как его траектория начала изгибаться, словно кто-то потянул за невидимую нить. Сначала он лишь слегка дрожал в потоке, потом – резко ускорился, ныряя прямо в центр искажённого поля.
– Перехватить управление. – Холодно бросил Кирилл. Но система выдала:
“Связь потеряна. Зонд перешёл в автономный режим.”
На экране возникла вспышка – изображение будто кто-то сжал в кулак, растянул, а потом снова распрямил. Картинка стала двоиться, дробиться, превращаясь в каскад нелогичных символов и обрывков формы. Вдруг на экране появилось нечто… Похожее на глаз. Не настоящий. А, скорее, как отражение в зеркальной глади. И оно моргнуло. Следующие секунды были мучительно долгими. Сигналы зонда стали искажаться ещё больше, превращаясь в поток фраз, звуков и стонов – будто кто-то пытался говорить всеми языками сразу, но ни один из них не был предназначен для человеческих ушей.
А потом… Кириллу показалось, что и сам “Рассекатель” застонал в ответ на этот поток информации. Его панели мигнули алым. Системы идентифицировали воздействие, как миметическую атака неизвестного происхождения.
Кирилл сжал зубы до хруста. Он чувствовал, как волна проносится сквозь нейросвязь, пытаясь зацепить его сознание. Корабль автоматически изолировал каналы – но слишком поздно, чтобы не оставить след. Один короткий фрагмент сигнала успел пройти:
“Помоги… нас… извлекли… мы помним…”
А потом – тишина. Мгновение спустя “Омега-4” просто исчез. Не взорвался, не растворился – а именно исчез, словно его стёрли из пространства. И одновременно в поле видимости появился новый сигнал – очень слабый, но чётко идентифицируемый как “биоэнергетический”.
Кирилл почувствовал, как где-то внутри корпуса корабля слегка изменилось давление. Воздух стал гуще, холоднее. И когда он обернулся, то увидел, что вдоль стен помещения мостика начинают проявляться тонкие, светящиеся линии – как отпечатки тех же узоров, что были на поверхности аномалии.
– …Ты ведь это тоже видишь, да? – Тихо спросила одна из эльфиек, оператор наблюдения, не отрывая взгляда от панели, и её голос в этот момент практически неконтролируемо задрожал. – Это… копирует себя в наш контур.
Кирилл промолчал. Он понимал, что, что бы это ни было бы, оно попыталось пройти вслед за зондом. И если “Омега-4” исчез в аномалии, то, возможно, аномалия заметила тех, кто его послал
Он медленно провёл ладонью по панели – и активировал полный протокол гашения сигнала. Поле вокруг корабля задрожало, замыкаясь, как панцирь.
– Больше ни одного импульса наружу. – Произнёс он. – Мы теперь не ищем. Мы ждём.
И “Рассекатель”, словно поняв сам глубинный смысл его приказа, погасил даже все внешние огни. Звёзды за иллюминаторами стали далекими и холодными. Только где-то
