Штормовая мелодия - Дорит Медвед
Убивать стихиалей из стрелкового оружия можно, но довольно сложно. В ближнем бою, то есть кинжалами и мечами, это куда проще. Кроме того, у нас вряд ли найдутся настолько точные стрелки, чтобы стрелять прямо в сердце. Атлас – исключение, а не правило. Для таких редких талантов, как он, вполне хватает и дробовика. Более того, если бы Рафаэль поручил работникам своих фабрик производить сразу сотни пулеметов, они оказались бы безнадежно перегружены. Так что нет, обойдемся без стрельбы.
– А откуда ты знаешь, что взрывы не сработают, если никто никогда не пробовал взрывчатку?
– Еще как пробовал! – возразил Рэйвен. – Генри, родственная душа Дав, хорошо разбирается в химических формулах и всем, что с ними связано. Особенно он интересуется взрывчаткой. Его бомбы хороши, но и они не могут уничтожить стихиалей. Узнав об этом, он отказался от дальнейших исследований, дабы его изобретение не попало в плохие руки.
– Но неужели нет другого способа победить стихиалей? – не сдавалась я.
– Если бы нам удалось обнаружить секрет их появления и размножения, это стало бы большим подспорьем. Но никто не знает, откуда они берутся и каковы их цели, если не считать столь любимую ими кровавую бойню. Мои братья и сестры верят в то, что с помощью родственных душ можно раскрыть седьмой элемент, но я думаю, что это чепуха. Глупо слепо доверять древнему пророчеству, которое наверняка родилось в воспаленном мозгу безумного окулуса. Если окажется, что седьмого элемента не существует, то я, по крайней мере, не буду слишком разочарован.
– Но что, если ты ошибаешься? – возразила я. – Что, если седьмой элемент сможет спасти нас?
– Никаких НАС нет, Шторм! – рявкнул Рэйвен. – Ты человек! И потом, даже если седьмой элемент существует, мы не знаем, кто его обретет. Может быть, какой-нибудь бедный, неумелый крестьянин. Кроме того, никто понятия не имеет, из чего этот элемент вообще состоит. А что, если это чума?
– Ты и вправду безумный пессимист.
– Реалист, любовь моя, – парировал Рэйвен, прежде чем замедлиться. Мы наконец остановились, и я уперла руки в колени, тяжело дыша. Мы снова находились около учебного плаца; до нас доносились отдельные крики. Атлас, возглавлявший толпу солдат, которые также закончили утреннюю пробежку, помахал мне в знак приветствия.
Вместо того чтобы отправить меня завтракать, Рэйвен отвел меня в более тихий уголок плаца в тени утеса и воззрился на меня сверху вниз:
– Ты знаешь, что такое дыхательные упражнения?
Я кивнула.
– Ты умеешь выполнять какие-нибудь из них?
Я отрицательно покачала головой.
Вероятно, Рэйвен только этого и ждал, чтобы разразиться длинным монологом. Он начал со слов о том, насколько важными дыхательные упражнения могут оказаться в схватке, насколько они помогают успокоиться и восстановить дыхание – или что-то в этом роде.
Так или иначе, через несколько минут он велел мне найти счастливое, утешительное воспоминание.
Сначала я подумала было о своих родителях – но их образ тут же исчез, сменившись двумя свежими могилами. Всякий раз, когда я думала о Люси, единственным чувством теперь была горечь. О Логане же даже и думать не хотелось.
Тогда я заставила себя вспомнить широкую улыбку Крессиды, ее душевную теплоту и постоянную готовность помочь. Подумала о застенчивой улыбке Джейн, о чувстве юмора у Атласа – и о том, что сделала для меня прошлой ночью Квинн.
– Я готова, – заявила я, подняв глаза на Рэйвена.
– Хорошо. Теперь уйди в себя, удержи в себе хорошие воспоминания и отбрось все остальное.
Я повиновалась.
– Отключись. Расслабься. Опусти плечи. Подвигай пальцами.
Я снова подчинилась, на этот раз почувствовав себя старухой на курсе йоги.
– А теперь просто перестань думать, – продолжил Рэйвен. – Просто сосредоточься на своем дыхании. Вдох, выдох. Вдох, выдох. В этом ритме. Не быстрее и не медленнее.
Мне не хотелось это признавать, но тактика Рэйвена оказалась воистину эффективной. Отметив для себя ритм вдохов и выдохов, я сочинила медленную мелодию ему под стать.
– Если к тебе закрадываются какие-то нежелательные мысли, просто оттолкни их, – говорил тем временем Король Тьмы. – Представь себе стену, от которой отскакивает все нежелательное. Сквозь нее могут пробиться только желанные мысли.
Это было не так просто, как казалось на первый взгляд, но каким-то образом я справилась и со стеной. Теперь, закрыв глаза, я полностью погрузилась в свои мысли – и почувствовала, как воздух, пройдя через рот, туго наполняет легкие.
Когда Рэйвен щелкнул пальцами, это было похоже на внезапное пробуждение ото сна.
– Ты должна повторять это упражнение до тех пор, пока не научишься выключаться лишь частично, чтобы все еще быть в состоянии сосредоточиться на схватке. Во время боя может оказаться очень полезно отвлечься от всего остального, но никогда нельзя отвлекаться чересчур сильно.
Я кивнула, все еще пораженная тем, что упражнение действительно сработало.
В нескольких ярдах от нас я заметила Квинн, дравшуюся с Джейн. Взглянув на нас, разведчица одарила Рэйвена понимающей улыбкой, которую мне, вероятно, никогда не удастся полностью истолковать. Король не ответил на улыбку, но взгляд его немного смягчился.
Я задалась вопросом, узнаю ли когда-нибудь, что этих двоих связывает.
– И что теперь? – вслух спросил я, уперев руки в бока. – Каков мой новый план тренировок?
На лице Рэйвена расцвела злобная ухмылка.
– Теория, – ответил он. – И практика. Очень болезненная практика.
* * *
Что касается теории, он не солгал. Мне пришлось выдержать часовую лекцию по защите и нападению. Самым сложным оказалось не уснуть. Большую часть материала я и так знала еще по занятиям боксом.
– Удары наносятся всем телом, а не только руками.
– Слегка согни ноги и используй их для придачи телу дополнительного импульса.
– Никогда не поворачивайся к противнику спиной.
Бла-бла-бла… И так далее, и тому подобное, спасибо за внимание.
Когда дело наконец дошло до практики, я пожалела, что Рэйвен не растянул свои теоретические изыски еще на два часа. Мне по-прежнему не разрешалось драться с оружием. Вместо этого Рэйвен принялся ставить мне правильную боевую стойку. Руки подняты в боевой готовности; верхняя часть туловища слегка наклонена вперед; ноги чуть согнуты.
Он заставил меня тренировать эту стойку весь остаток дня, гневался из-за каждой мелочи и усложнял мне задачу во сто крат своими раздраженными комментариями – главным образом потому, что мне приходилось держаться из последних сил, чтобы не выйти из себя и не огреть его по голове.
Все следующее утро после пробежки было посвящено равновесию и переносу веса
