Варяг III - Иван Ладыгин
Мы отошли на приличное расстояние, прежде чем Эйвинд нарушил молчание. Мы неспешно шли по узкой грязной улочке, где с обеих сторон теснились неказистые дома. Терпкий запах дыма смешивался здесь с душистым ароматом свежеиспеченного хлеба.
— Надо признать, хорошо ты их переобул. — заметил он, старательно выковыривая ногтем остатки утренней трапезы. — От практически гневной толпы, готовой тебя на части разорвать, до верных, готовых в огонь и воду сторонников, и все это — за одну, пусть и длинную, речь. Настоящее мастерство, не иначе. Теперь они с нами по-настоящему. Но с Берром ты зря так… По-хамски… Дай теперь ему волю, и он тебя самого с потрохами продаст, если цена за твою голову будет подходящей.
— Ничего не зря… — проворчал я в ответ, переступая через гнилое бревно. — Он же открыто пытался меня прикончить. На том самом тинге. Его берсерк чуть не разорвал меня тогда на мелкие кусочки. Он поставил не на ту лошадь и с треском проиграл. Теперь пусть расплачивается по полной чарке. Таков закон войны.
— Ты его, между прочим, пощадил тогда! — Эйвинд с сомнением покачал своей лохматой головой. — Он добрый викинг! Ну, в своем роде, конечно. Не садист, не маньяк и не отъявленный негодяй. Просто хотел для себя славы, власти и всеобщего признания. Как и любой мужчина! И у него в итоге не вышло, а у тебя — сладилось. И сейчас он, к слову, пользуется немалым уважением среди торговцев и зажиточных бондов… И это все нужно учитывать, брат. Нельзя же просто взять и уничтожить всех своих врагов: некоторых из них приходится терпеть, как вшей в собственной бороде. Иначе очень скоро останешься в гордом одиночестве.
— Я все это учитываю, поверь… — я на мгновение остановился, глядя на медленно проплывавшие в вышине облака. Они походили на клочья грязной ваты. — После того, как все это закончится, и мы наконец победим, я его обязательно щедро отблагодарю. Верну все до последней монеты, и даже, возможно, больше. Думаю, он это чувствует… А пока я хочу и дальше проверять его на вшивость. Хочу видеть, на что он готов ради общей цели, как далеко может зайти его пресловутая «щедрость». Думаю, он уже начинает понимать меня с полуслова… Пока что ему все же выгоднее и безопаснее быть со мной, чем против меня. Он, в первую очередь, прагматик. А с прагматиками я всегда умел находить общий язык.
— Ну, хорошо, если ты так считаешь, — Эйвинд не очень убежденно вздохнул, с силой плюнув на землю. — Ладно. Что дальше? Беженцы вроде успокоены, город на взводе, все только и ждут начала большой битвы. Что там теперь в твоей гениальной голове крутится?
— Дальше я хочу осмотреть нашу бухту, — сказал я, возобновляя движение и уверенно направляясь к пологому спуску к воде. — Оценить ее текущую обороноспособность.
Эйвинд удивленно, почти комично хмыкнул, тут же догоняя меня.
— Зачем? Торгнир-то по суше идет, пешим порядком… У него флот, если и есть, то вряд ли будет наносить основной удар. Все его драккары, наверное, сейчас в Альфборге простаивают…
— Ну не верю я, что настоящий викинг, имея в своем распоряжении хотя бы пару быстрых драккаров, не попытается использовать их в этой войне, — отрезал я, чувствуя знакомый холодок беспокойства в животе. — Хотя бы второстепенным, отвлекающим ударом. Он мог бы высадить пару сотен у нас в тылу, пока основные силы будут драться у главных ворот. Он может отвлечь часть наших сил от главного направления атаки. Или подплыть под покровом ночи и попытаться поджечь город с моря, пуская стрелы с горящей паклей… Я своим нутром чую, что без участия флота в этой битве точно не обойдется!
— Кхм… Не очень-то хотелось бы растягивать наши и без того скромные силы на два фронта, — заметил Эйвинд с присущей ему прямотой. — Стены — это одно. Их можно дополнительно укрепить, подвести резервы, построить внутренние баррикады. А берег — это же многие километры открытого, абсолютно уязвимого пространства. Не наставишь же частокол и башни по всему побережью. Хотя идея с цепью против Харальда сработала…
— Придется как-то выкручиваться, — уверенно бросил я, выходя на берег. Крепкий морской ветер спрятался в моих волосах и обнял разгоряченное лицо. Пахнуло солью, йодом и могучей свободой. — Погляди-ка сюда!
Я широким жестом указал рукой на нашу живописную дугу бухты. По ее периметру, на скалистых, неприступных мысах, по-прежнему гордо стояли знакомые дозорные лагеря и наши «рогатки» — тяжелые, грозные метательные машины, похожие на огромные арбалеты, все так же наведенные на узкий вход в гавань. Правда, их стало заметно меньше — значительную часть этих осадных орудий, как я и приказывал, уже перенесли в сам город, за главные стены, чтобы эффективно палить по неприятелю, если тот все же подойдет к воротам.
Я повернулся и увидел, как у подножия главной стены уже вовсю копошились люди неутомимого Торгрима. Они пока только пристреливались: устанавливали метки и отмечали нужный градус атаки, чтобы в горячке будущих боев по ошибке не попасть по своим же.
Что до «цепи»… То она была оборвана в нескольких местах. Ее стальные концы теперь бессильно свисали по краям бухты и поблескивали на солнце… Новую мы так и не сделали, было просто не до того: все силы и ресурсы уходили на укрепление сухопутных рубежей.
Несколько сожженных и потопленных драккаров Харальда по-прежнему выглядывали из-под темной воды. Их просто не успели вытащить…
— Ну, и что тут такого? — угрюмо спросил Эйвинд, уперев руки в бока. — Стоят себе наши рогатки, потихоньку ржавеют. Цепь порвана, как старая гнилая тетива. Барьер из щепок и обгорелых досок. Все в точности как и было. Ничего принципиально не изменилось.
— Цепь нужно срочно починить, — сказал я, глядя на бессильно свисающие нити троса. — И неплохо бы сделать новую порцию нашей огненной смеси… Скажи, у нас еще остались сера и нефть? Запасы не иссякли?
— Есть, но совсем немного, — Эйвинд озадаченно почесал свой затылок. — После последней битвы с Харальдом почти все истратили. Надо бы снова послать людей на восточные болота, добыть «горючки». Но времени, как всегда, в обрез.
— Значит, найдем, чего бы нам это ни стоило. И насчет флота тоже нельзя забывать… Я хочу, чтобы ты лично взялся за это дело.
Эйвинд комично взметнул свои густые брови, от неожиданности даже рот приоткрыл.
— Я⁈ Рюрик, я же воин, а
