Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Поскольку собрание состоит сплошь из людей высокородных, то несмотря на справедливость выкрика Буртая, мой посыл находит горячее одобрение у большинства присутствующих. Негромкий гул одобрения моим словам, и косые взгляды на выскочку подтверждают это.

Под давлением всеобщего немого осуждения Буртай невольно ссутулился и как-то даже уменьшился ростом. Его взгляд заметался в поисках поддержки и нашел ее в лице старейшины клана мангутов — нойона Бердибека.

Подбоченясь, тот выступил из общего ряда.

— Ты прав урусс, Буртай взял на себя не по чину, но все-ж вопрос его правильный. Зачем сажать на трон нового хана, ежели старый еще жив⁈ Мы зла на Берке не держим, а Туда-Мунке совсем зелен еще!

Следя за более спокойной реакцией зала, я усмехаюсь в душе.

«Вот вроде бы и вопрос тот же: и претензия, и сомнение, а накал уже не тот, что в первый раз. Вот что значит перебить тему! В одну и ту же реку не войдешь дважды!»

Начинаю говорить, едва Бердибек закончил.

— О чем ты говоришь, многоуважаемый нойон? — Изображаю самое искреннее удивление. — Берке был великим ханом и благородным человеком. Его запомнит таким не только Великая степь, но и Русский улус! Все народы улуса Джучи благоденствовали под мудрым правлением вана Берке, но что делать теперь, когда его не стало?

Гробовая тишина встречает мои слова, но через мгновение она сменяется всеобщим гулом.

— Как⁈ Не может быть⁈ — Несется отовсюду, и я спокойно пережидаю этот шквал, а потом горестно заявляю.

— Великий правитель улуса Джучи ван Берке занемог два месяца назад и умер как раз на полнолуние.

Все еще стоящий впереди всех Бердибек впился в меня недоверчивым взглядом

— Откуда ты знаешь, урусс⁈ И почему до сих пор до нас не дошло никаких вестей⁈

Я лишь недоуменно пожимаю плечами.

— Откуда мне знать! Может быть, гонец задержался, а может, лежит где убитый. На все воля Бескрайнего неба! Только ежели вы не верите мне, спросите Боракчин-Хатун!

Боракчин — лицо заинтересованное, и вера ее словам невелика, но, предлагая ее в свидетели, я нажимаю на здравый смысл.

Ткнув в нее пальцем, я с полной уверенностью на лице взываю к разуму собравшихся.

— Вы сами-то подумайте! Коли бы Боракчин-хатун не была абсолютна уверена в смерти Берке, разве появилась бы она здесь. Она что похожа на самоубийцу⁈

Боракчин молча пожирает меня глазами, этот момент мы с ней не обговаривали. Привлечь ее — это чистой воды экспромт. Что она скажет, если ее спросят, неизвестно, но никому и в голову не приходит задать ей вопрос напрямую.

Я же по-прежнему излучаю полную уверенность.

— Не верите, так пошлите гонцов к Ногаю в войско или дождитесь, когда привезут тело. Вам решать, но стадо не может без пастуха, а улус без хана, так говорит ясса Великого Чингизхана!

Моя ложь так похожа на правду, что держит весь зал в полном оцепенении, а я поворачиваюсь к жрецам.

— Продолжайте церемонию!

Те, словно и не прерываясь, тут же начали свой речитатив, а я мысленно усмехнулся.

«Что я теряю⁈ Пока гонец туда, пока обратно, времени пройдет немало! За этот срок, как в старой восточной сказке, либо ишак сдохнет, либо падишах умрет!»

Часть 2

Глава 6

Начало февраля 1266 года

Вершину пологого холма венчает шестиугольный вал земляной крепости Харба. С запада ее прикрывает ширь Волги, с юга быстрое течение Ахтубы, а с северо-запада заиленное русло безымянной старицы. Острог стоит ровно напротив того места, где на другом берегу Волги когда-то в будущем вырастет город Царицын.

Название крепости, не мудрствуя особо, дали по названию стоявшего здесь степного кочевья. Харба так Харба, решил я, главное, что в ней теперь размещен корпус Соболя, и она прикрывает с севера новую столицу Золотой Орды — Сарай-Мунке. Потому как именно сюда перенес свою ставку только что вошедший в роль полноправного правителя Туда-Мунке и его регентша-мать Боракчин-хатун.

На переносе столицы настоял я вопреки желанию Боракчин и ее быстро выросшей свиты. Куда ехать на зиму глядя⁈ Таков был их общий аргумент, но я кулуарно объяснил ей, что оставаться в Сарай-Берке небезопасно.

— Знаю, неудобно, знаю — холодно и сыро, но придется потерпеть! — Настойчиво втолковывал я. — Переезд необходим именно сейчас, потому что он убедительно покажет тебе тех, кто поставил на тебя, и тех, кто ждет прихода Менгу-Тимура. Первые поедут с тобой, а вторые останутся в старой столице.

Боракчин с сомнением возразила:

— Что помешает кому-нибудь переехать со мной в новую столицу, а потом перейти на сторону врага?

— Ничего! — Усмехнулся я тогда. — Только в этом случае ему придется долго объяснять недоверчивому Менгу-Тимуру, почему он сначала преданно служил тебе, а потом переметнулся к нему. Менгу-Тимур — человек вспыльчивый, может и не простить, к тому же он большой поклонник мудрости своего прадеда, а она гласит: «Изменивший раз, изменит и второй!»

Боракчин-хатун нашла мои доводы убедительными, и к середине декабря столица улуса Джучи переместилась на пятьдесят верст к западу, к месту впадения реки Ахтуба в Волгу.

Если честно, то я открыл Боракчин только часть правды, не менее важным был и другой аргумент. Новое местоположение столицы сокращало коммуникации и напрямую связывало меня с подошедшими с севера корпусами Хансена, Рябого и Ерша. Почти двенадцатитысячное войско трех командоров уже встало лагерем прямо напротив, на западном берегу Волги.

Крепость выкопали за пару недель, благо погода в декабре еще баловала. Лес был сплавлен заранее, поэтому палатки внутри периметра быстро сменили срубы и деревяные бараки. Крепость обустраивалась отдельно, новая степная столица росла отдельно. Степняки выбрали для нее юго-восточный склон холма и долину вдоль Ахтубы. Стратегические высоты их не интересовали, им важнее было место, максимально прикрытое от злого северо-западного ветра с Волги.

К моему удивлению, за новым ханом последовало большое количество знати. То ли степные князья и старшины кланов твердо уверовали в смерть Берке, то ли пришли к ожидаемому мною выводу и решили, что им с новопровозглашенным ханом по пути.

Против Туда-Мунке никто ничего против не имел: чингизид, сын Тукана, внук Бату, со всех сторон кандидатура достойная. Для многих нойонов он даже предпочтительнее своего старшего сводного брата Менгу-Тимура. Тут вся монгольская верхушка рассудила примерно так, как я и надеялся. Менгу-Тимур скор на расправу, жесток и самовластен, а новый хан слаб и возрастом