Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников
Я лишь улыбнулся и покачал головой.
— Не тот случай, уважаемая Боракчин-хатун! Торговаться не будем. Хочешь бери, не хочешь… — Я развел руками. — Тогда набирай воинов, как знаешь.
За годы, проведенные в этом времени, я поднаторел в торговле настолько, что легко мог бы участвовать в покерном турнире на все богатства мира. Поставив на ее сына, я играл ва-банк. Усидит на троне Туда-Мунке или нет — означало для меня будет или нет большая война со степью, а эта цена измерялась уже не деньгами, а кровью.
Трон Золотой Орды нужен был мне даже больше, чем самому Туда-Мунке, но в тот момент ничто на моем лице даже не намекнуло Боракчин об этом. Наоборот, равнодушный, чуть капризный изгиб моих губ говорил ей, что если цена будет слишком высока, я просто откажусь. Откажусь от нее, от ее сына и вообще от всей надоевшей мне авантюрной затеи, а этого она допустить не могла. Без меня и моего войска ей было не выстоять против Менгу-Тимура, а рассчитывать на его милость ей не приходилось.
Борьба взглядов продлилась лишь несколько мгновений, и Боракчин уступила. Она находилась в ситуации, когда в ее голове горела только одна мысль: «Самое главное — устоять сейчас, а со всем остальным разберемся после: и с наглым уруссом, и со всеми прочими!»
Я это понимал и блефовал, не стесняясь. Если бы Боракчин уперлась, то я бы дал и десять тысяч. Такой суммой я располагал, а ее сын на троне стоил куда больше, тем более что такие преференции, как вольный город напротив ханской столицы и беспошлинный трафик сулили окупить любые затраты за пару-тройку лет.
Все это могло бы быть, но Боракчин предпочла не играть с судьбой, а гарантировано получить свои пять тысяч золотых динаров. Я составил договор, малыш Туда-Мунке его подписал, его мать получила деньги, и буквально на следующий же день глашатай на площади объявил о созыве войска, а в дальние кочевья поскакали ханские гонцы.
* * *
Сейчас, невольно вспомнив события прошедших месяцев, я отодвинул от себя листы исчерченной бумаги. Это еще не законченные черновики генеральной карты Европы. Я давно хотел этим заняться, но все времени не было, а тут вот нашлось. Последний месяц вылился для меня в сплошное ожидание, и я решил претворить его хоть во что-то полезное.
Карта нарисована мною по памяти, с корректировкой на мои сегодняшние знания. Конечно, выполнена она очень приблизительно и схематично, но моя цель не указать точные географические координаты, а дать нынешним людям хотя бы общее представление об окружающем их мире.
О будущем тоже пора подумать, как оно тут будет без меня! Русь выходит на оперативный простор, и наследники дел моих должны хорошо представлять, какие страны и враги их окружают. Да и сегодня было бы неплохо, если бы мои командоры ориентировались в пространстве, где тут Северный Кавказ, где Волга и Каспий, а где Черное море.
Работа эта кропотливая и движется крайне медленно. Ведь под рукой у меня ни карандаша, ни стерки, только перо и чернила. Один раз ошибся — и начинай все с начала! Поэтому я только набрасываю черновики, а всю чистовую работу делает Прошка. У него просто талант чертежника, любую линию проведет от руки без всякого лекала и линейки.
«В общем, развлекаемся понемножку!» — С иронией подытоживаю свои мысли и, потянувшись, решаю размять затекшие члены.
Накинув на плечи камзол, встаю и подхожу к окну. Глянув на двор, непроизвольно ежусь. Там за стенами избы воет ветер, а прямо в крохотное оконце стучит косой дождь. И это начало февраля! Зима здесь, на юге, не похожа на то, к чему я привык. В этом году почти нет снега, Волга так и не покрылась льдом, зато постоянно дует так, что сбивает с ног. Проливной дождь сменяется мокрым снегом, который тут же тает. В общем, погода — дерьмо, носа на улицу не высунешь!
Повернувшись, провожу взглядом по своим «хоромам». Одна крохотная комната в новорубленой избе служит мне всем: и спальней, и рабочим кабинетом, и приемной залой.
«И этому надо радоваться, — пеняю самому себе, — все ж не в палатке!»
Это да, крепость Харба выросла на левом волжском берегу буквально за месяц. Едва-едва успели поставить деревянные бараки и башни, как началась январская непогода. На другом берегу Волги, где стоят еще три моих корпуса, дела не так хороши. Там чуть ли не половина бойцов все еще живет в палатках, а в такую погоду это чревато, так сказать, небоевыми потерями.
Слышу скрип двери и, подняв взгляд, встречаю просунувшуюся в щель голову Прохора.
— Пришли, господин консул! Пущать?
На сегодняшний полдень назначено совещание с командорами корпусов. Трое из них специально для этого приехали с другого берега. Я жду их и потому киваю Прошке.
— Пусть заходят!
Через пару мгновений заходит Калида, и вслед за ним Соболь, Хансен, Ерш и Петр Рябой.
Приветствую всех поочередно и предлагаю сесть. Гости рассаживаются на лавку вдоль стола, на котором все еще разложены черновики карты, и они сразу же вызывают у них живой интерес.
Это ведь мы, дети двадцать первого века, избалованные школьными глобусами, уже с детства представляем себе нашу планету, и даже самый тупой ученик начальных классов знает о стране, в которой живет, о других континентах и материках. Даже если он «не схватывает все на лету» и не может их назвать, он все равно имеет о них представление. В этих же темных веках, куда забросила меня судьба, люди знают об окружающем их мире так ничтожно мало, что их восхищает буквально любая, даже самая банальная для человека будущего информация.
За примером мне далеко ходить не надо. Вот передо мной четыре далеко не самых необразованных человека этого времени. Каждый из них умеет читать, писать, испытал и повидал поболее многих, и все равно мои схематичные наброски заставляет их изумляться, как детей. Да, они уже видели другие мои карты, умеют в них разбираться, но то были крупные планы отдельных областей, а тут перед ними открылся целый мир.
— Ты тока глянь! — Палец Соболя уверенно ткнул в карту. — Мы тута! А это шо⁈
Он навис над картой, читая название.
— О, глянь, Волга, Гилянь! А тута?!. Смотри-ка Ширван, Персия…! — Его палец пересек кавказские горы и уперся в контур Черного моря. — Во, глянь, тута Русское море!
Он
