Ключ Руна - Александр Изотов

— Для меня было честью участвовать в одной охоте с вами, ваше сиятельство, княжна Дарья Никитична. И, надеюсь, это был не последний раз.

— Но, барин… — с лёгкой паникой произнёс Захар, чуя, как я его оттаскиваю от протянутого мешочка.

— Что же до благодарности, княжна, то наши спасённые жизни являются для меня лучшей наградой, — с нажимом продолжил я, — Тем более, я и так был должен за охрану.

Даша закусила губу, явно сомневаясь. Тут из кареты рявкнул воевода.

— Княжна, не хочет брать, так пусть идёт лесом, орф дубоголовый!

Но та упрямо поджала губы, с её лица пропала спесь, и прошептала:

— Борис Павлович, прошу, не обижайте меня. Я могу и потребовать взять эти деньги…

Сзади цокнули копыта, всадники сделали шаг, приблизившись.

— Но не хочу, — поспешно добавила княжна.

Я вздохнул, потом спросил у слуги:

— Захар, а сколько там наш дилижанс стоил?

Тот жарко зашептал:

— Но ваше благородие, дилижанс это же многомест…

— Захар!

— Ну-у-у… Ежели подумать, то рублей пятьдесят ему красная цена.

Дарья Никитична улыбнулась, услышав цену, и кивнула слуге. Тот открыл мешок и отсчитал Захару всего несколько серебряных монет. Кошель, к моему неудовольствию, не особо-то и опустел, и я понял, что моя гордость только что лишила меня довольно крупной суммы.

— Доброй ночи, Борис Павлович, — орка вдруг шмыгнула носом и отвернулась.

— Всего вам наилучшего, ваше сиятельство, — я толкнул Захара ко входу в дом и добавил, — До скорой встречи.

— Увижу тебя возле неё, Грецкий, шею сверну! — вылетело из окна кареты.

— И вам не хворать, господин Платон Игнатьевич.

Воины на лошадях переглянулись, гадая, не слишком ли нагло я себя веду. А девушка, погрузившись в карету, бросила на меня блестящий и слегка растерянный взгляд. Долго вся делегация, к счастью, не задержалась, и спустя несколько минут карета, окружённая всадниками, уже катила в конце улицы.

Глава 6

Где деньги, Грецкий?

Вошли мы в довольно старый двухэтажный дом, аккуратно выкрашенный и отделанный в лучших губернских традициях. И попали сразу в неплохо обставленную гостиную, где Захар уверенно повёл меня к деревянной лестнице на второй этаж.

Но дорогу неожиданно перегородил высокий, худой и очень сердитый эльф. Гладко выбритый, с чопорно вытянутыми губами, с лысиной, кое-как прикрытой начёсом жиденьких волос… При взгляде на него сразу же возникало на уме слово — «дворецкий».

Одет он был в махровый домашний халат, красный и расписанный розовыми сердечками, и в одной руке держал чашку с густо пахнущим кофе, а в другой толстую трость с серебристым набалдашником. Ей же он мне и пригрозил:

— Где деньги, Грецкий⁈

Я слегка опешил, а Захар тут же раскланялся:

— Не велите серчать, господин Древнёв…

— Я не с тобой говорю, огрызок! — рявкнул эльф, потрясая тростью, — Грецкий, ты задолжал мне уже за два месяца!

Смотреть снизу вверх было не совсем удобно, но сердитый «дворецкий», как я его мысленно нарёк, неожиданно сконфузился, что-то заметив в моём взгляде. Про себя же я подумал, что два месяца — это ведь ещё неплохо. Я думал, у моего протеже дела были гораздо хуже.

Хотя вполне может быть, что эти проблемы разруливал мой слуга…

— Захар, а как его? — спокойно спросил я, кивнув в сторону «дворецкого».

— Эдуард Вениаминович, ваше благородие, — шепнул мой слуга, — Но вы же никогда…

— Эдуард… — задумчиво повторил я, стиснув плечо Захара, чтоб тот замолчал, — А сколько должны?

— Почитай, что тридцать рублей.

Я присвистнул. Конечно, этот Эдуард всё слышал, но мне было наплевать. Не на долг, это дело святое, а на его реакцию.

Вот на что мне было точно не наплевать, так это на чашку кофе в его руках. Ох, на хре-е-ен, это же божественный запах, который дурманил и просто сводил с ума. Пить кофе поздним вечером, конечно же, моветон, но сегодня был не самый обычный день.

И, особо уже не заботясь, что подумает хозяин дома, я взял из его рук чашку с горячим напитком и, зажмурившись от удовольствия, пригубил. Боже, как прекрасно!

Дворецкий, как я его про себя прозвал, так и застыл с отвисшей челюстью. Да и мой Захар, видимо, тоже сильно удивился…

Я глотнул ещё, чувствуя, как бодрящий напиток падает в желудок, словно манна небесная, и как волны блаженства растекаются по всему телу. Вот это я понимаю настоящее волшебство.

Какие, к человечьей бабушке, гномы, орки и эльфы? Кофе с молоком!

— Охренеть, какой вкусный кофе, — не выдержал я, замычав от удовольствия.

— Эээ… — только и протянул эльф, — Да ему же цена…

— Захар, тридцать рублей отдай.

— Слушаюсь.

Кофе, хоть и был горячим, исчез в моём желудке за мгновение, и я быстро вернул опустевшую чашку в ладонь, в которой уже лежали монеты и которую дворецкий так и не опустил. Он лишь растерянно глянул на свою руку и едва успел перехватить чашку.

— Эдик, в расчёте? — спросил я.

Теперь у того даже челюсть отвисла…

— В расчёте? — только и промямлил он, — Эдик?!!

— За этот месяц будет, но попозже. Уж пару недель-то потерпит?

Тот растерянно кивнул, и я, добродушно похлопав его по плечу, прошёл мимо и потянул за собой опешившего Захара. Осталось надеяться, что я не превысил лимит на волнение вселенского эфира от удивления, и таинственные «жнецы» не ринутся тут же в этот мир.

Оставив позади хозяина, чешущего репу тростью, мы поднялись по скрипучей лестнице. Сравнивать этот клоповник мне было не с чем, но дому явно требовался ремонт.

И, пока мы шли к нашей комнате по длинному и тёмному коридору, который мне сразу не понравился, я думал…

* * *

Я не то чтобы спешил как-то избавиться от общества Дарьи Никитичны. Просто чувствовал, что моя психика с трудом выдерживает все события прошедшего дня, и мне требовалась передышка.

С моим наспех придуманным враньём я себя чуть не закопал, но если бы за самим Платоном Игнатьевичем не было какого-то косяка — а это ведь он не усмотрел за княжной, которая свалила в лес за зверем — то я бы так легко не отделался. Возможно, мой наглый экспромт, наоборот, меня и спас.

Почему ему нужно было признание?