Выживший - Павел Барчук

Зверь повел носом, втягивая запах гари и паленой кожи, исходящий от меня, его пасть растянулась в хищном оскале, обнажая желтые клыки.

Для зверя я был идеальной добычей. Поджаренный, слабый, одинокий кусок мяса, едва стоящий на ногах.

Следом за вожаком из тени деревьев выскользнули еще трое. Стая взяла меня в полукольцо. Они двигались слаженно, прижимались к земле, готовились к нападению. В их коллективном разуме уже звучал сигнал к атаке.

Восемь лет назад я бы обмочился от страха и полез на дерево. Но тогда я еще не знал, что такое по-настоящему опасные твари. По сравнению с гончими Пустоши, которых Лорд Риус выпускал на Арену для разминки, эти серые собачки выглядели плюшевыми игрушками.

— Плохая идея, — тихо сказал я, глядя вожаку прямо в глаза. Будто звери могли понять смысл моих слов.

Волк зарычал, напрягая мышцы задних лап для прыжка. Он был уверен в себе. Он видел перед собой жертву.

Зря.

Я не стал ждать. Вместо того чтобы отступить, сделал резкий, широкий шаг навстречу зверю. И выпустил наружу то, что годами копилось внутри моего естества.

Жажда Убийства.

Воздух на поляне мгновенно стал тяжелым и вязким, словно кисель. Это была не магия в чистом виде, я же не долбаный волшебник. Это была концентрированная воля существа, которое привыкло убивать, которое насквозь пропиталось кровью тварей, что остались лежать на Арене.

Вожак сбился с шага. Его лапы разъехались, будто он поскользнулся на льду.

Я пригнулся, набрал воздуха в грудь, а потом издал звук, который вообще не имел отношения к чему-то человеческому. Зарычал, как всегда делал на Арене, когда в соперники мне доставалась особо злая, но совершенно бестолковая тварь

Низкий, вибрирующий, утробный рокот, от которого дрожат внутренности, эхом разнесся по лесу. Я был хищником, который заявил права на территорию.

Вибрация ударила по волчьим ушам, заставив стаю взвизгнуть. Инстинкты, миллионы лет говорившие волкам «нападай на слабого», внезапно закричали: «БЕГИ!». Они почуяли не человека, а смерть, облаченную в плоть.

Вожак припал к земле, заскулил, как побитый щенок. Шерсть на его загривке встала дыбом. Но уже не от агрессии, а от животного ужаса. Зверь попятился, припадая брюхом к земле и не смея отвести взгляд. Остальные волки уже растворились в кустах, поджав хвосты.

Я оборвал свой рык, выпрямился, затем коротко, не повышая голоса, приказал:

— Пшли вон.

Этого хватило. Серая тень метнулась в чащу с такой скоростью, будто за ней гнался лесной пожар. Через секунду на поляне остались только я и тихий шорох опадающей хвои.

Хрустнул шеей, разминая затекшие мышцы, и спокойно повернулся к деревьям спиной. Мне не нужно было проверять, пойдут ли они следом. Звери разбираются в иерархии силы лучше людей. Главный тот, кто опаснее. А я для волков был опасен, они почувствовали это своей волчьей шкурой, своим нутром.

Покрутил головой по сторонам, вспоминая, в каком направлении находится город. Затем двинулся к неприметной тропинке, убегающей в лес. Уверен, вожак стаи запомнит мой запах навсегда. Сегодня среди местного зверья родилась странная, пугающая легенда о Двуногом, Который Рычит. О том, кого нельзя трогать.

Память меня не подвела. Направление было выбрано верно. Спустя полчаса я вышел из леса на обочину старой окружной дороги.

Ноги гудели, каждый шаг отдавался тупой болью в коленях. Тело еще не до конца адаптировалось к новой-старой реальности. Но я упрямо шел вперед.

Еще немного и передо мной появились жилые дома. В моей памяти этот район на окраине города был серым, унылым гетто из бетонных коробок и ржавых гаражей. Я жил в нем с рождения, поэтому знал здесь каждый закуток. Соответственно, сейчас тоже рассчитывал увидеть разруху, все ту же серую безнадегу. Однако открывшаяся моему взору картина выглядела совсем иначе.

— Какого хрена… — выдохнул я, бестолково таращась перед собой.

Того старого, привычного города не было. Вернее, город был, но выглядел он так, словно его вывернули наизнанку, окунули в чан с дешевой гуашью, сверху наляпали детских рисунков, а потом поставили обратно, на место.

Вместо грязно-серого бетона на меня смотрели фасады кислотных расцветок: ядовито-зеленый, приторно-розовый, небесно-голубой. На стенах домов, где раньше красовались лишь матерные надписи, теперь были нарисованы гигантские бабочки, улыбающиеся солнышки, гномики и цветочки.

Я тряхнул головой, надеясь, что это галлюцинация. Последствия перехода. Магический откат. Черт его знает, что еще.

Нет. Картинка не исчезла. Дома, солнышки и цветочки были на месте.

Двинулся вглубь квартала, чувствуя себя чужеродным элементом. Грязный, пропахший гарью, в куртке из шкуры монстра, я шел по улице, мощенной новенькой, идеально ровной плиткой, и старался не выглядеть совсем уж идиотом, не крутить башкой по сторонам и не материться вслух.

Слева потянулись гаражи. Несколько линий металлических коробок, огороженных кирпичным забором. Раньше здесь царили ржавчина, унылый коричневый цвет и намертво укоренившийся запах перегара. В гаражах частенько собирались местные маргиналы, чтоб весело и незатейливо употребить какое-нибудь особо мерзкое пойло. Продавалось оно тут же, в двух или трех точках.

Теперь на воротах каждого гаража красовались аккуратно выписанные гномики, зайчики и персонажи каких-то мультфильмов.

— Что происходит? — пробормотал я, оглядываясь по сторонам. — Какой идиот решил превратить гетто в Диснейленд?

Посмотрел направо, где высились пятиэтажки. Взгляд зацепился за витрину магазинчика, расположенного на первом этаже жилого дома. Стекло украшали снежинки из фольги. На входе стоял пластиковый, выцветший Дед Мороз с мешком подарков. Над дверью висела растяжка: «С Новым Годом!».

И тут мой мозг, наконец, начал складывать пазл. На многих балконах виднелись гирлянды и яркие, блестящие украшения. Мишура. Я просто не обратил сразу внимания. Так меня впечатлили перемены, случившиеся с городом.

Охренеть! Скоро Новый Год. Или… Он уже был?

Ирония судьбы. Восемь лет в аду у магов, и я возвращаюсь домой на самый семейный праздник в году. Чтобы отомстить. Идеальный сюжет для рождественской сказки.

Меня смущали только две вещи. Первая — даже для нового года все выглядело слишком ярко и нарядно, как с открытки. Особенно эти дебильные рисунки.

Второе — отсутствие снега. Поэтому я и не понял сразу, что на улице сейчас зима. Снега нет, температура плюсовая. Прохладно, да. Но совсем не так, как должно быть в декабре. Глобальное потепление случилось раньше запланированного?

Сейчас это показалось мне дико нелепым. Я рассмеялся. Мой смех звучал горько и безумно.

Пока стоял и ржал, словно ненормальный, мой организм, наконец, подал первый по-настоящему настойчивый сигнал. Не голод. Не жажду. А призыв куда