Ломщик - Анатолий Федорович Дроздов
Макс получил вид на жительство, мог себе позволить посещать спортзал, где таскал железо и потел на тренажерах. Физкультуру он любил со школы, закалял дух и тело в армии. Невысокий, но отлично сложенный, мускулистый, симпатичный, Макс, тем не менее, подруги не имел. Завести ее не удавалось. Не местный, среди знакомых девушки не найти, поэтому он полез на сайты знакомств и был неприятно удивлен, даже шокирован. В интернете девицы, пишущие о себе «в активном поиске» и «только серьезные отношения», выглядели как на ресурсах «отдых для обеспеченных мужчин», причем у каждой присутствовали прайс-лист и райдер. Молодые российские барышни намеревались продать себя не на часик и не на одну ночь, а так, сказать, оптом и абонементом, что сути не меняло. В число требований входили: рост не менее 180 сантиметров (Максу не хватало пять), отсутствие вредных привычек (Макс изредка покуривал) и высокие доходы — от четырехсот тысяч в месяц, позволяющие будущей подруге жить, нисколько не нуждаясь. Самые развязные указывали минимальный размер детородного органа, но это было редко, деньги их интересовали больше. Что поразительно, аналогичные условия выдвигали и женщины бальзаковского возраста да еще с детьми. Видимо, успешные программисты и предприниматели, стройные, высокие, некурящие, длинночленные, возле этих дам роями вились, мечтая оплатить их путешествия и шопинг в заграничных магазинах.
Утешало лишь одно — его ценили в центре. Специалистом Макс был универсальным, к делу подходил творчески. Протестировать программу, выловить и исправить баг, починить любую электронику, если нужно, то с паяльником в руках — это, как и многое другое, он умел и охотно приходил на помощь пользователям центра, не считаясь со временем и трудностью задачи. Не всегда имея возможность выписать премию, начальник отдела шел навстречу любым пожеланиям программиста. В общем, шеф вел себя как человек, а не бездушный чиновник жилкоммунхоза, который, когда жизнь заставила, сумел-таки вычислить место пребывания Макса, дозвонился и предложил вернуться на старую работу. Оказывается, компьютерный отдел водоснабжения лег намертво. Чтобы оживить его, наняли фирму, заплатили бешеные деньги, но через несколько месяцев на всех мониторах загорелось сообщение об ошибке, после чего «винда» зависла и после рестарта снова выдала ту же ошибку.
— Максим Юрьевич, приезжай, исправь! Дам на двести рублей больше! — ныл экс-босс, но был послан лесом, потому как российском научном центре зарплата гораздо выше обещанной «царской» и отношение гуманное.
Главное, Макс занимался любимым делом. Экспериментальная установка управлялась компьютерным комплексом с элементами ИИ, спроектированного совершенно не как Чат Джи-Пи-Ти, более стремящийся угодить клиенту, нежели дать верный ответ.
К началу марта интенсивность работы резко возросла. Отдача энергии по технологии, которая должна в будущем принести пользу при термоядерном синтезе с использованием гелия-3, уже давно стала положительной. То есть установка для удержания плазмы потребляла меньше, чем выделялось тепла. Ученые соединили усилия для достижения максимально длительного времени сохранения горячей плазмы, рукотворного кусочка солнца в лаборатории, намереваясь в разы перекрыть рекордные китайские и американские показатели. Эксперимент затянулся до ночи… И ровно в тот миг, когда в магнитных объятиях бушевало нечто, раскаленное до десятков миллионов градусов по Цельсию, в крышу здания врезался дрон.
Его боезаряд, конечно, был не в силах разнести до фундамента все сооружение, но он нарушил баланс магнитной ловушки, и кусок ревущего солнца выплеснулся на волю. В последний миг Макс увидел, как судорожно дернулись кривые графиков на мониторе, но уже ничего не успел ни сообразить, ни предпринять…
Из обращения президента Российской Федерации к соотечественникам:
«Фашистский режим, с которым весь наш народ ведет решительную и бескомпромиссную борьбу, совершил очередное преступление, еще раз доказав, что является террористическим. Обломки дрона, запущенного боевиками, упали на крышу здания в Республике Карелия, гражданского объекта научного значения. Отмечены разрушения. Имеются пострадавшие. Это преступление не останется безнаказанным, ответственные за него понесут самое суровое наказание».
В социальных сетях мелькнули снимки здания, разрушенного настолько сильно, будто в него попала баллистическая ракета. А также фотографии с похорон — с заплаканными лицами родных и близких погибших ученых, вдовы вели за руки маленьких детей, которые еще не в состоянии понять случившегося ужаса, того, что папы никогда больше не вернутся домой, не подхватят их на руки, не обнимут…
Большинство тел идентифицировать не удалось, некоторые вообще испарились при температуре в миллионы градусов. Не обнаружили и останки белорусского программиста по имени Максим.
Уж лучше бы он считал расход воды в облжилкоммунхозе…
Глава 1
За Полярным Кругом солнце сгоняет снег не раньше мая, когда встает над горизонтом высоко и не торопится опускаться. Но сейчас начало марта, и сугробы стоят в человеческий рост. Дорожки между ними похожи на ущелья, проложенные между белыми холмами, до дна свет от городских фонарей не пробивается.
Энга, не надеясь на уличное освещение, включила фонарик. Так спокойнее, особенно под деревьями в последней сотне шагов от дома. Рядом с их поселком — зона для опасных преступников. Не хочется нарваться на сбежавшего оттуда зэка — злого и ожесточенного, вдобавок, изголодавшегося по женскому телу. Если Энга увидит издали подобного типа — тотчас развернется и побежит обратно к проходной за помощью.
Опасных стерегут, и охрана, и само Заполярье, потому что шанс перебраться с полуострова на материк практически нулевой, особенно по холоду. Рискнувших и замерзших насмерть обычно находят с таянием снегов. Их с долей цинизма именуют «подснежниками». На самом деле, подснежник — это полярный цветок. Он первый пробивается из освобожденной от покрова земли до того, как тундра начнет полыхать буйством и многообразием красок.
Луч фонарика выхватил что-то, торчащее из снега… Девушка зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Из сугроба по грудь торчал самый настоящий «подснежник», который не цветок, а человек! Был он очень странного вида — без единой волосинки на голове. На зоне мужчин стригут коротко, и особый шик сидельца — чтоб щетина на физиономии и ежик на макушке получились одинаковой длины. Этому покойнику перед тем, как запихнуть в сугроб, кто-то словно эпиляцию сделал.
Энга попробовала сбросить данные о находке через чип, не вышло. Наверно, ограниченные в условиях зоны возможности чипа не предусматривали передачи информации вроде «безволосый труп в сугробе».
Значит, отчитается с домашнего терминала, у того функций больше. Она шагнула вперед, намереваясь обойти голову, как вдруг молочно-белые веки «трупа» дрогнули, и его глаза открылись. Зрачки были темными, но безусловно — живыми. А учитывая происходящее — бесконечно жуткими.
Девушка попятилась.
Оживший покойник разлепил мертвенно-белые губы, изо его рта вылетел пар.
— По-мо-ги-и-и…
В
