Дорога в грядущее - Валерий Михайлович Гуминский
Огненная девица прижала руку к груди и поклонилась. Никита с непроницаемым лицом принял этот жест.
— Пора размяться, Азафа, — сказал он. — Помнишь, что я тебе говорил?
— Научиться находиться среди людей, — кивнула девушка-ифрит. — Чем дольше я буду держать человеческий облик, тем больше шансов остаться в человеческой ипостаси и не прятаться в скучном и надоевшем медальоне. И я смогу ходить в красивых платьях!
— Кто о чём — а женщина в любой ситуации о нарядах думает, — ухмыльнулся Слон.
Азафа мгновенно ощерилась, над головой заметались всполохи огня, а красивое лицо поплыло, теряя нежные черты восточной красавицы.
— Клянусь, если бы не твоя верная служба Повелителю — сожрала бы твою душу, воин! Впредь думай, что говоришь!
— А я что такого сказал? — Слон, несмотря на свои внушительные габариты, слегка струхнул и попятился под смех Лязгуна и Москита. — Ведь так и есть!
— Чтобы у тебя жена появилась, которая тебе мозг выест подобными просьбами! — джинири выплюнула эти слова и успокоилась, приняв нормальный вид.
— Это про какие просьбы ты говоришь? — удивился Слон.
— Чтобы ты покупал ей самые лучшие платья и драгоценности, что есть в мире, — с лёгкой долей наивности пояснила девица. — И когда разоришься, будешь проклинать свою судьбу.
— Ха, тогда не буду жениться! — личник осмелел.
— Глупый воин! — снисходительно улыбнулась Азафа. — У одной девицы сердце по тебе сохнет, а ты как был слепцом, так им и остался. Да ещё трусоват оказался. Испугался Азафу?
— Хорош препираться! — Никита с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться. И вот так каждый выезд. У него закралось подозрение, что телохранители и ифрит пикируются между собой не со злости друг к другу, а вполне дружелюбно, как и подобает сплочённому коллективу. Хотя… за Азафой надо поглядывать, чтобы не сорвалась. — Ты продержалась пять минут, а потом начала менять облик. Слабо, очень слабо.
— Повелитель, позволь попросить тебя, — смиренно проговорила девушка. — Я понимаю, что не заслужила полностью твоего доверия, но для устойчивой трансформации своего облика мне нужно как можно больше находится среди людей. Джинны — это ведь отдельная раса, чародейская и могущественная. И не все злые, как пишут в книгах.
— Я об этом знаю, — кивнул Никита. — И сам думал, как лучше тебе адаптироваться. И всё равно риск, что ты сорвёшься, существует. Мир людей не однороден. Среди них есть как добрые, так и злые, обуянные жаждой наживы, душевной неустойчивостью. Как ты отреагируешь на человека, который подойдёт к тебе и начнёт навязывать своё знакомство, которое тебе противно?
— Пару раз мне довелось встречаться с такими странными и неприятными человечишками, — чуть подумав, ответила Азафа. — Я им открутила головы. А ещё на одного наслала хворь. Чесался долго, пока всю кожу с себя не содрал. Но это было давно, очень давно. С тех пор я стала лучше контролировать себя.
— Вот видишь, а сейчас мир изменился настолько, что не знаешь, кого встретишь на своём пути, — рассудительно сказал Никита. — То ли мудреца, то ли сумасшедшего. Но простых и добрых людей больше. Поэтому нужно всегда помнить, что твоя необузданная огненная натура может навредить им.
— Я поняла, Повелитель, — склонила голову джинири.
— Впрочем, завтра мы можем съездить в город и прогуляться по магазинам и лавкам, — улыбнулся волхв и поспешно предупредил, увидев радостно вспыхнувшие глаза Азафы. — По магазинам ты будешь ходить с моими жёнами, заодно и роль телохранительницы отработаешь вместе с Ручеяной и Верой.
— Благодарю тебя, повелитель моей души! — джинири сложила руки на груди. — А теперь позволь мне удалиться в тот амулет, что ты мне подарил!
Получив разрешение от Никиты, она с ловкостью и грацией профессиональной танцовщицы обернулась вокруг своей оси, и истончившееся облачко втянулось в медальон. Защитные руны, нанесённые волхвом, засветились зеленоватым цветом показывая умиротворение Азафы.
— Ну и штучка, — выдохнул Слон, вытирая лоб от испарины. — Сдаётся мне, потреплет она нервы Никите Анатольевичу.
— Поехали домой, — усмехнулся барон Назаров, направляясь к внедорожнику. — На сегодня достаточно.
Какое-то время Москит вёл машину по раскисшей полевой дороге, но возле посёлка выехал на асфальтированное полотно. В «Родниках» они уже были утром, поэтому заезжать туда не стали. Глеб вместе с Олегом организовали какой-то марш-бросок для рекрутов, и сейчас вряд ли находились на месте.
«Гнездо» в последнее время напоминало растревоженный улей. Лихорадка тех дней, когда Никита всерьёз готовился к ответному удару «Опус Деи» из-за своих пропавших агентов, постепенно схлынула, уступив место упорядоченному режиму боевой подготовки и обычной рабочей суете. На восточном фасе имения строилось жильё для специалистов из числа молодых Целителей. Часть из них останется здесь после того, как семья Назаровых переедет в Петербург, и будет работать в Медицинском Центре, сменяя друг друга, а кто-то переселится в «Родники», которые постепенно становились форпостом «Гнезда» с западной части.
Никита попросил Москита остановить машину неподалёку от детской площадки, где копошились несколько детей, в том числе Полина с Мишкой. Выскочив наружу, отправил внедорожник в гараж, а сам направился к шумливой ребятне. Лохматый бурибасар по кличке Рык лежал на тёплой брусчатке дорожки, положив морду на мощные лапы. Он делал вид, что греется на солнышке, но сам то и дело зорко поглядывал на детскую суету.
Умный зверь при виде Никиты встал, уткнулся лбом в колени хозяина, требуя, чтобы ему почесали за ухом или бок. Получив свою порцию ласк, снова разлёгся на своём наблюдательном пункте, а волхв, посмеиваясь, пошёл дальше. Вокруг площадки были расставлены скамейки, на одну из которых он и сел. Создав микроскопическую «амёбу» с пушистыми лапками, Никита послал её в сторону Полины. А сам стал с интересом ждать, когда магоформа достигнет цели.
Дочка в это время затеяла беготню с парой подружек (их матери служили горничными в особняке) вокруг горки, и вдруг резко остановилась, хлопнула себя по щеке, потом заулыбалась и завертела головой по сторонам. Увидев отца, бросилась к нему.
Никита вскочил, подхватил Полину, покружился с ней со смехом, и посадил на скамейку. Сам же устроился
