Дорога в грядущее - Валерий Михайлович Гуминский
— Полагаешь, дядя Тихон, могут и здесь шастать?
— Лучше ушки на макушке держи. Ты усиль посты. Бойцов у тебя много, я вижу. Если какая закавыка — отобьётесь. А там и мы подоспеем.
— О чём вы там шепчетесь? — Афанасий с подозрением поглядел на прислонившегося к Никите атамана.
— А я парня к себе сманиваю, — хитро блеснул глазами Тихон. — Чего ему в Петербурге делать? Скукота же, не то что здесь… Весело.
— Помолчи-ка, — мгновенно обрезал его Прохоров, сведя брови к переносице. — Весело им тут… Не пора ли, гости дорогие, до дому? Деткам спать пора, а мы тут гудим, как пчёлы на медосборе.
Подворье Прохоровых, наконец, затихло. Мама Лиза вместе с помощницами-соседками прибиралась со стола, а жёны в доме укладывали детей спать. Никита с Ильясом прошлись по двору, прикидывая, где расставить посты. Нещадно дымя папиросой, Афанасий молча пристроился рядом, но в разговор служивых (а своего приёмного сына он всегда считал воином, втайне гордясь, что Никитка носит офицерские погоны) вмешался только тогда, когда зашёл разговор о заднем дворе.
— На задах у нас картошка растёт, — махнул Афанасий рукой на низенькую калитку, выходящую на огромный огороженный участок. — Один пост можно на сеновале расположить. Оттуда заодно и соседнюю улицу увидишь, да и скрытно никто не подойдёт.
— Во двор двух-трёх, на сеновал троих, назначенные в караул пусть в сенях находится, — подсказал Бекешев. — Смена каждые два часа. Отец, а машины можно во двор загнать? Твой зверюга колёса им не прокусит?
— Шутник, — проворчал Афанасий, выпуская в темнеющее небо ядрёный дым. — Малый автобус загоняйте, машина-то больно дорогая. А свои громадины пусть на улице стоят. Ничего с ними не станется. У нас народ не пакостливый.
— А сколько отсюда до границы?
— Десять километров, если по прямой, — не задумываясь, ответил Прохоров.
— Какая вода на Амуре сейчас? — Ильяс задумчиво облокотился на низкий заборчик, отделявший двор от заднего огорода, где сейчас росла картошка.
— Обмелел нынче, лето сухое простояло, — кивнул Афанасий, подтверждая слова атамана. — Не бойся, служивый. Тихон на дальнем дозоре людей держит. Если хунхуз попрёт, по рации свяжутся. Девок в охапку возьмёте, да уедете.
— Вот ещё, — тихо хмыкнул Никита. Как бы это выглядело со стороны? Узнай Тамара и Даша, что предстоит убегать, первые на смех поднимут мужа. Плохо, что хунхузов они не знают. Те ещё звери, да к тому же голодные, злые. За пленниц такого ранга хоть сотню своих бойцов положат…
— А ты, Гришка, не ерничай, — строго посмотрел на него Прохоров, впервые за день назвав Никиту тем именем, под которым его знали в станице. — Твои дамы в таком статусе, что не грех и убежать. Ежели беда произойдёт, нам потом за них головы император оторвёт, да и Тайный Двор в распыл пустит за компанию, что не уследили. Да и про детей не забывай.
— Хунхузы и в самом деле могут напасть? — оживился Ильяс, с хрустом сжимая кулаки.
— Могут, — проворчал Прохоров. — В этом году дважды соседним станицам помогали отбиваться. Да тебе, сынка, Тихон уже рассказал про Ли Фу. Не зря же он к тебе обниматься полез. Активные больно маньчжуры нынче. Вспышки на Солнце, что ли?
— Атаман предупредил меня насчёт набегов, — признался Никита. Афанасий дело говорит, и случись прорыв хунхузов, надо уходить. Но, опять же, батька не знает, что гости настолько зубастые, что сами кого хочешь схарчат. — Ильяс, людей у нас хватает, усиль дозоры. И прикажи всем «Бризы» надеть.
— Так они их с Албазина и не снимали, — ухмыльнулся Бекешев. — У нас полная боевая готовность.
— Тогда дождись Слона, распредели с ним обязанности. А я спать пошёл, — Никита оставил своего заместителя с Афанасием, который был не прочь поговорить со служивым, и направился в дом, который хозяева полностью отдали Никите с жёнами и детьми. Сами же они собирались ночевать в летнике.
Дети уже спали в родительской спальне. Они все спокойно уместились на широкой кровати, Тамара же с Юриком расположились на раскладном диване. Ещё один диван, только в гостиной, заняли Юля с Дашей. Они не спали и тихо переговаривались друг с другом.
— Поздно уже, ложитесь, — Никита огляделся по сторонам. Возле печи заметил готовую раскладушку. — О, до сих пор жива! Я же на ней, когда малым был, в летнике частенько спал.
Он стал раздеваться.
— Никита, а правда, что отсюда до границы рукой подать? — со скрываемой в голосе тревогой спросила Юля. — Кто такие хунхузы?
— Бандиты маньчжурские, — спокойно ответил Никита. — Живут грабежом, заложников берут, чтобы потом за них выкуп брать. Периодически на нашу сторону заходят в гости, чтобы поживиться. Не переживайте, красавицы. Никто сюда не сунется.
Он был в этом уверен. Будь по-другому, это уже походило бы на насмешку судьбы. Именно сейчас, когда в Раздольной находятся важные гости, бандитам вдруг приспичит совершить налёт? Ну… тогда Стражу всю станицу перевернуть вверх дном придётся, потому что без осведомителя никак не обошлось.
— Полюшка сказала, что видела много людей на лошадях, какие-то острова, реку, — заметила Даша. — Куда-то скакали, стреляли, а потом вдруг все исчезли…
— Значит, всё будет в порядке, — пробормотал волхв, ложась на жалобно скрипнувшую раскладушку. — Дочка ошибиться не может…
Девушки ещё шушукались и посмеивались в темноте, а Никита, очистив организм от возлияний, заснул.
— Никита! Никита, проснись! — его нещадно трясли за плечо.
Открыв глаза, волхв увидел склонившуюся над ним тёмную фигуру. По габаритам узнал Слона. В доме стояла глухая тишина, только старые ходики на стене сыто отщёлкивали время.
— Что?
— Прорыв. Дальний пост передал, что в сторону станицы движутся хунхузы. Почти полторы сотни, — тихо зашептал личник.
Никита на мгновение застыл, приводя мысли в порядок. Значит, в Раздольной есть-таки стукач, работающий на хунхузов. Крыса из своих же, которая сообразила, какой навар можно получить, если взять в заложники трёх баронесс и их
