Тени двойного солнца - А. Л. Легат

По чести сказать, во всем войске я мог довериться лишь одному человеку.

– Скажи Брегелю, пусть он их приведет на смотр. – Рут похабно ухмыльнулся, когда я передал ему приказ. – Должен же от него быть толк.

Приятель посмотрел на бумагу, будто бы научился разбирать слова, а потом свернул ее и крепко сжал:

– Видал, что у него пальца на руке не хватает?

– Чего?

– Указательного. Я тоже сперва ошалел – как ему писать-то с такой рукой? Понабрал тебе Эним всякую шваль…

– Лучше уж без пальца, чем без головы.

– С Восходов станется, – кивнул Рут.

Мы посмеялись и тут же посмотрели по сторонам. Пусть и ненадолго, но теперь я представитель Энима Годари. Чертов ставленник.

– Ладно. Давай разделаемся с этим поскорее и отправимся в город. Домой. – Слово отдалось болью, точно нарыв, в который по неосторожности ткнули пальцем. – Иди.

Рут шутливо отсалютовал, а я поднялся в свою комнату. Как всегда, Деханд предпочитал заниматься своими делами в большом зале, напрочь позабыв свои обязанности. Я стянул плащ, рухнул на стул и наконец-то вытянул ноги.

– О, дьявол… – сознался я потолку. – Еще немного, честное слово!

В мое отсутствие на стол поставили хорошенький, полный кувшин. Я облизал губы. Плеснул полный кубок вина, поднял его, вдохнул аромат. И тяжело вздохнул.

– Эй, кто-нибудь! Позовите слуг.

Теперь, вдали от дома и мощеных дорог, я не в состоянии ни помыться без присмотра, ни выпить, ни справить нужду.

Через несколько долгих минут вместе с двумя слугами в комнату ворвался Брегель. Перчатка на его правой и впрямь выглядела неестественно. Указ он держал в левой руке.

– Сир, как это понимать?

Я встретил его взгляд.

– Дословно, Брегель, дословно.

Слуга поклонился и отпил вино, и, только я потянулся к кувшину, меня остановили.

– Прошу, обождите четверть часа, сир…

Может, потому Эйву Теннету так нравилось отправлять людей на смерть? Брегель заходил по ковру вперед-назад, рассуждая.

– Сир, если мне позволено будет, я бы настоял на том…

Я покачал головой, но сержант даже не посмотрел в мою сторону.

– … чтобы над новобранцами ежечасно стоял дозор. Видите ли, сир…

– Брегель, заткнитесь.

Сержант остановился и посмотрел на меня с таким удивлением, словно позабыл все указы.

– Как… э-э… прикажете, сир, – он растерянно поклонился.

– И закройте дверь с обратной стороны.

Я потер уголки глаз и снова услышал его голос.

– Сию же минуту, сир, только осталось у меня к вам всего одно дело! Я не отниму много времени!

Единственное, чего я желал, – чтобы меня оставили в покое. И, может, наконец промочить горло – фляга опустела в дороге. Пустые, сладостные мечты. Я потянулся к кубку, но и его уже не было на столе. Второй слуга придерживал кувшин. Голос Брегеля отдавался от стен:

– В диких землях свои наречия. И я взял на себя смелость разрешить этот вопрос раз и навсегда! – Он снова поклонился. – Знакомьтесь, это наш толмач, сир. Звать Быком. – Сержант крикнул: – Ну, не тушуйся, заходи…

Заходил Бык явно не по своей воле. Его подтолкнули с той стороны. А затем, едва он показался передо мной, постучали по спине:

– Ну же, кланяйся! – Почти отлупил его Брегель. – Это господин Лэйин…

Парень уставился на него так, словно ничего не понимал и на воснийском. По виду, он едва начал бриться, а голой перед ним побывала лишь матушка в глубоком детстве.

– Вы не смотрите, что он скромничает, сир, – Брегель от волнений весь взмок. – Бык славно понимает любого эританца. Всю свою молодость он провел среди дикарей, и…

Молодость у парня началась совсем недавно. Он поклонился, согнувшись в пояснице. С его головы упал светлый волосок: туда, где раньше стоял кубок. Я облизал губы – слуга придерживал кувшин, точно задумал уморить меня жаждой.

– Я и сам немного понимаю местных, – приврал я. От эританского в моей памяти остались сплошные ругательства.

– Растолкую все, чего велено будет, – парень и не разгибался.

– Кхм… – В горле першило. – Скажи-ка, Бык – это имя или…

Зазвенел поднос, сверзившись со стола. А затем что-то рухнуло на него сверху с глухим звуком. У Брегеля кончились слова. Я обернулся.

– Кх-х… Кху! – Хватаясь пальцами за стену, на земле корчился слуга.

– Это что это с ним? – туповато спросил Брегель.

Я покосился на запретный кувшин – второй слуга испуганно отдернул от него руки. Розовая лужа ширилась у оброненного кубка.

– Отравлено, – прохрипел слуга, которому сегодня крайне повезло.

Поднявшись из-за стола, я поднял руку.

– Никого сюда не впускать, – от жажды слова звучали иначе. – Я позову лекаря.

– Кх-р. Хр-р… – У бедолаги кровь пошла горлом, или то была рвота? Бык с Брегелем поделили зеленый цвет на двоих.

– Сир, я не… я только явился…

Я ничего не сказал – вышел к лестнице и крикнул:

– Лекаря сюда, живо!

– Какого, милсдарь? – отозвались внизу.

В комнате хрип сделался едва различимым.

– Да любого!

Видит небо, хуже Деханда охранника не найти. Он спешно преодолел все ступени, вытаращил глаза:

– Что случилось?

Я едва удержался от того, чтобы отправить его вниз по лестнице.

– Что-что… Яд.

Деханд отвесил челюсть, тут же попробовал сунуться в комнату, и я схватил его за плечо, с силой удержав на месте.

– Никому за дверь нельзя. Слышишь? Повтори.

– Не пускать за дверь. Никого. Даже вас?

Этот ублюдок издевался при любом удобном случае. В коридоре показался Брегель.

– Это яд, сир, яд, – туго соображал сержант. – Подумать только, и кому могло в голову прийти такое злодеяние?

Я мог бы назвать ему не меньше дюжины имен, но смолчал.

Вскоре явилась и помощь – бедолагу спустили в большой зал внизу. Из носа и рта у него шла пена. Какое-то подобие жизни еще пошевеливало его тело. Если так продолжится, слуги Жанетты кончатся раньше, чем мы вступим в Горн.

Мы спустились следом.

– Ему нужно дышать! – приговаривал местный не то хирург, не то знахарь.

Дышал бедолага из последних сил. Скорее, хрипел. Больше дергался, чем дышал. Мы вышли под небо, и дело не стало лучше.

– Чем травили? – без особой надежды спросил я у лекаря.

Тот дернул плечами и черпаком вливал воду в неподвижные губы.

– Если позволите, сир…

Конечно же, теперь во дворе собрались почти все. Даже Сьюзан Коул со своей свитой. Тот, что стоял справа от нее, с глубоко запавшими глазами и печатью усталости на лице, повторил вопрос.

– Сир…

– Ганту нет равных во врачевании. – Подала голос Сьюзан, явно пытаясь и здесь найти