Тени двойного солнца - А. Л. Легат
«Теперь все будет иначе», – говорила жена. И с каждым разом ее слова казались все больше усмешкой, все меньше – помощью.
К помехе в виде Сьюзан Коул прибавился Кромвель со своими людьми. Рут бы предложил отравить их скакунов, но каждый легко приобретет новых, и возникнут ненужные вопросы. Можно было бы нанять воров, чтобы лишить их золота. И дело рано или поздно кончится петлей, а любую беду в войске запишут на мой счет. Ставленник войска, я не знал управы на собственных людей.
Когда мы вернулись в казарму, я ушел в свои покои и развернул указ Энима. И читал его, пока не заболели глаза и спина. Изучил вдоль и поперек, точно правила игры в конкор. Указ давался гораздо легче.
«Ставленник обязан. Ставленник имеет право…»
Семнадцатая строка, в самой середине.
– Дьявол, вот ты где, – улыбнулся я, резво поднялся с кровати и вдел ноги в сапоги. Открыл дверь и подозвал слугу. – Позовите мне Брегеля!
Уже на улице, прождав проклятого сержанта не меньше получаса, я нетерпеливо разминался в седле. Все были готовы к дороге: и Деханд с подручными, и гвардейцы Энима, и даже Рут, то и дело бросавший мне унылые взгляды. Брегель явно не спешил работать – он появился во дворе, на ходу потягивая что-то из фляги.
– Сир, мне сказали… ох, что случилось?
Рут с завистью смотрел на него и точно скрипнул зубами. Я поторопил сержанта жестом.
– Все ждали только вас. Забирайтесь в седло, мы выезжаем.
Брови сержанта вскинулись вверх:
– Ч-что? Но куда, сир?
– Куда-куда. Наводить порядок.
И я пришпорил коня, не слушая возражений. Брегель чуть не свалился с кобылы, пытаясь взлететь в седло и поспеть следом.
Каменоломня под Волоком, через полтора часа
– Совершенно не всекаю, на кой хер мы сюда притащились, – жаловался Рут. Он явно подумывал осаждать корчму до рассвета. Дневное солнце уже приближалось к холмам, а приятель мой был ужасающе трезв.
Впрочем, гвардейцы Энима да и бездельник Деханд тоже стояли с понурыми лицами. Сержант так утомился, что и недовольство свое не выражал.
С каменоломни, за высоким частоколом, слышались мерные удары и страшная брань.
– Кто идет? – встречал нас солдат, свесившись с вышки.
Вместе с ним к небольшим деревянным воротам поспешил еще целый десяток охранников. Выходит, мы в правильном месте. Некоторые вещи неизменны под любым флагом. Брегель заголосил во всю мощь легких:
– Пред вами ставленник Третьего похода, господин Лэйин Тахайри, утвержденный самим управителем…
От избытка длинных слов у охраны испортились лица.
– Чаго?
Через перебранку в половину часа к нам спустился старший солдат. Он старался не дышать хмелем и делал вид, будто читает указ Годари, хоть глаза его не бегали по строкам. Сверив печать с той, которая имелась у него при себе, солдат раскланялся.
– Извольте проходить, ваши светлости!
Сержант пришпорил коня и проехал вперед, словно лакей, придерживающий двери. За частоколом каменоломня уходила за горизонт и казалась куда больше острогов Бато. Широкое село при камнях, тесальня, спуск к выломке, яма для обжига известняка и глубокие следы от полозьев.
Когда я провел первый год в этих землях, больше всего я хотел навести порядок, наладить хоть что-нибудь. И не имел власти.
«Теперь все иначе», – я повторял, точно молитву, слова жены.
Я повернулся и подозвал старшего из охраны.
– Соберите всех мужчин.
Тот сначала поклонился, потом отсалютовал, а потом уже встал бараном поперек дороги:
– Разрешите спросить, милсдарь, а что, собственно…
– Соберите их там, возле скамей. Чтобы те могли найти место, где передохнуть. И подайте немного вина. Всем.
Старший поджал губы и вытаращил глаза. Я тоже одарил его особым взглядом. Именно так фанатик Эйв Теннет смотрел на нас, отдавая самые безумные приказы.
– Сию же… э-э… минуту, милсдарь…
Солдат поклонился, согнувшись вдвое, и отправился исполнять. Жанетта вряд ли знала, что в войске, помимо правильного плаща, рода и звания, полагается носить на себе взгляд безумца, который в жизни не слышал отказа.
* * *
Скамьи заполнились быстрее, чем в корчме на праздник. Отдыхали на каменоломне нечасто.
– Это что, невольники? – спрашивал Деханд у Брегеля слишком громко.
Ничего не решается без особого взгляда:
– Если кто скажет еще хоть слово, я назначу десяток плетей.
Не все сиденья пустовали – гордецы остались стоять. Взмыленные, точно кони в горном переходе. Зацелованные дневным солнцем, помазанники вечерних драк. Каменотесы, носильщики, дезертиры, воры и насильники, хулители церкви – все в одном. Теперь – люди, не боящиеся труда и тяжелых задач. Люди, оставленные здесь не по собственной воле.
Те, кто восстановил Волок после нас. Получившие все почести и благодарность Восходов. Люди, которых от меня отделяло чистое везение.
Их лица не смягчились, даже когда принялись разливать молодое вино. Хоть такая блажь доставалась в особом случае. А, быть может, выпивка никогда не выходила за круг охраны.
– Чем обязаны? – осмелился подать голос самый побитый из работников.
Я обернулся к надзирателям:
– Оставьте нас.
Старший позеленел:
– Милсдарь, позвольте, перед вами самые, э-э, худшие представители Волока. Дезертиры и висельники, воры и грабители…
– Насильники и головорезы, да-да, – я махнул рукой. – Оставьте нас. Сейчас же.
В этот раз ко взгляду прилагалась моя свита при оружии. Странная, пьянящая легкость вскружила голову, когда пятерка надзирателей удалилась, даже не выругавшись. Должно быть, так и переходишь от приказов к повешеньям и становишься избалованной сукой, вроде Сьюзан Коул. Я заговорил, не спешиваясь. Не показывая сомнений и малейшего признака слабости.
– Меня зовут Лэйн Тахари, и у меня есть для вас работа, от которой можно отказаться…
Я позволил себе легкую улыбку. Самые уставшие, те, что явно тягали грузы на полозьях, подняли головы. Не все почуяли запах свободы.
– …работа, после которой вы вольны отправиться, куда пожелаете.
Один, самый рослый, смачно сплюнул себе под ноги. Еще двое собрались подняться, но их удержали на месте – те, кто не позабыл вольную жизнь. Брегель сдавленно охнул, но не посмел меня перебить. Вместо него вклинился уже поседевший невольник.
– А вы кто таков?
– Сказано было, господин Лэйин Тахаири…
Я поднял руку, и Брегель примолк. Вопрос вовсе не об именах.
– Может, вы слышали, как я штурмовал замок Бато. Брал остроги и два года проливал кровь. Делал то, что мне скажут. И делал это
