Военный инженер товарища Сталина 3 - Анджей Б.
Он присмотрелся к знаменам. Они были голубыми, треугольными, с красными кистями. Но самым удивительным оказался рисунок летящего сокола. Символ империи…
— О, черт побери! — вырвалось у него. Всмотрелся еще пристальнее. — Летящий сокол. А может, и ястреб. Это же символ империи Чингисхана!
О том, что стремительно летящая птица олицетворяла могущественную империю Чингисхана, он знал еще со школьных уроков истории. Совсем недавно, перед войной, он читал о Великом хане в учебниках офицерской академии. Память живо извлекла из сознания три этих символа: голубой фон, красные окантовки, парящий охотник.
— Господи, да куда ж меня занесло?
И как бы подтверждая его потрясение, к берегу озера стал спускаться туман. Такой же зеленый, как сама гладь водоема. Конница лагеря пришла в движение. По холмам со всех сторон устремились обозы, телеги. Крики незнакомых слов, ругань неизвестного ему языка, храп лошадей, испуганные всхлипы, молитвы — все смешалось в один сплошной гул десятка тысяч голосов. Внезапно из-за ближайшей возвышенности на всем скаку, в седлах, с луками в руках, выскочили несколько всадников.
— Ай-а-аа! — огласилась долина протяжным визгом.
— У-л-а-аа! Ай-а-аа!
Игорь отпрянул. Два всадника неслись прямо на него. Пыль из-под копыт лошадей клубилась вместе с туманом. Соприкасаясь с ним, она еще долго висела стеной, пока вся кавалькада мчалась мимо незваного гостя. Неловко припадая на заднюю ногу, последней ковыляла кобыла, груженная тюками. В седле восседал азиат с узкими глазами монгола. В испуге стегая лошадь кнутом, всадник смотрел на пилота. Точнее, сквозь него. Лошадь буквально наткнулась на Игоря, и если бы он не отпрянул, промчалась бы через его оболочку. Он был невидим для обитателей этого времени. Червоточина портала перемещения оставила здесь только его аватар. Силуэт. Миражный фантом. Само тело — безвольная плоть, замороженное в криогенном растворе — продолжало покоиться в барокамере. В этом измерении было только сознание.
Монгол, не замечая путника из другого времени, вращал испуганными глазами, пытаясь осадить старую лошадь. От клубов зловещего тумана животное пыталось скрыться в ближайших холмах. Кругом доносились крики паники. Зеленый туман стал окутывать озеро.
А дальше все завертелось кувырком. Время, казалось, понеслось вскачь, обгоняя себя.
Панорама ночного лагеря — эта грандиозная картина могучего войска — вдруг стала стремительно расплываться прямо на глазах. Меняли очертания шатры, костры, телеги, знамена. Расползались в пустоте воины и лошади, доспехи и прочая амуниция, лица и копья, луки и щиты. Вся масса колышущихся голов и знамен стала таять. Игорь наблюдал, как вокруг меняется картина окружающего мироздания. Пропали кони, шатры, костры. Скалы и камыши озера — вся береговая линия — вернулась на место. Все происходило на глазах путешественника из Курской дуги. Минуту спустя, территория озера осталась в привычном состоянии.
Потрясенный грандиозностью восхитительной метаморфозы матушки-природы, старший лейтенант авиации зачарованно провожал глазами последние пейзажи исчезающих пространств.
И как бы в подтверждение, внезапно небо огласилось криками птиц. Над водной гладью пронеслись первые скопы, где-то в камышах вспорхнули утки, а из-за скал на пилота уставился глупый взгляд болотной цапли.
Поверхность озера закачалась рябью. Где-то вдалеке вспучился гейзер воды. А потом началось что-то странное. Казалось, в глубине озера смешались все звуки — клокотание пузырей, шелестение водорослей. Под водой скользнула гигантская тень. Из глубин озера, где к небу вздыбился водяной тромб, начала подниматься колоссальная масса чего-то бесформенного, похожего на огромное чернильное пятно. По бокам высвободились гейзеры внушительных размеров. Пузырь, или что-то похожее на куполообразную шапку гриба, в несколько секунд набух, разрастаясь до километра в поперечнике, потом: ГРР-ААХ! — оглушительный хлопок, и пузырь разметал брызги в радиусе километра.
«Животное? — мелькнуло в мыслях у Игоря. — Но, черт возьми, каких оно должно быть размеров?»
Спустя секунду все стихло. Гигантская тень, мелькнувшая под водой озера, издав взрыв пузыря, так же стремительно ушла в глубину.
— Ничего не понимаю, — потрясенно прошептал летчик сам себе.
Какое-то время из глубины ничего не доносилось. Укрывшись в камышах цапля, продолжала следить за незнакомцем.
Еще несколько минут тишины. И еще. И еще…
Он оглох?
Игорь потряс головой. Набрал воздуха в легкие, задержал, в себе. Зажал пальцами нос, продувая барабанные перепонки. Цапля продолжала глазеть бессмысленным взглядом. Под ногами квакнула лягушка. За ней вторая, третья, десятая. Гладь озера огласилась настоящим лягушачьим концертом. Слава богу, не пострадал слуховой аппарат.
Он обернулся на звук. Что-то свистящее пронеслось мимо озера. Воздух вокруг уплотнился. Летчик, а точнее, его сознание, впервые ощутило прибытие назад барокамеры. Телесная оболочка пилота сорок третьего года колыхнулась в пространстве, поднялась над землей и, следуя закону гравитации, всосалась расплывчатой каплей в утробу саркофага. Зажужжал зуммер автоматики. Люк капсулы закрылся щелчком. Заработали агрегаты насоса, закачивая внутрь барокамеры чистый кислород. Фантомная оболочка лейтенанта вошла в соприкосновение с телом. Включился таймер отсчета. Вектор модуляции нащупал сканером конечную точку переброски.
— Алгоритм протокола соблюден, — выдал в динамики механический голос самописца. Включился вентилятор обдува. — Определена точка прибытия.
Игорь лежал в капсуле. Время правления Чингисхана для него пронеслось в один миг. Эпоха двенадцатого века канула в вечность. Вместе с ней исчезло и озеро. Пропал тот чудовищный монстр, что стал выплывать из недр подводных пучин. Растворились в пространстве холмы, цапли, лягушки.
— Три. Два. Один… — отсчитал самописец. — Пуск!
И, окутавшись зеленым туманом, барокамера понеслась прочь из этого времени. Понеслась сквозь пространство, сквозь время.
* * *
А когда Игорь открыл глаза, в лицо ему ударил искусственный свет.
— Ну, слава нашей автоматике! — услышал он голос.
Поморгал. Свет нестерпимо слепил глаза. Или ему это только казалось. Так или иначе, отчаянно хотелось пить. Сколько он пролежал без сознания? Память урывками бросала в мозг чехарду мельтешащих картинок:
Вот он в штабе маршала Нея при походе Наполеона в Россию. Вот вдруг уже в лесу, когда славный офицер гренадеров Мишель провожает его, попав под шальное ядро партизан.
Картинка молниеносно сменяется шикарным дворцом Екатерины Великой, и он, Игорь, у ног государыни.
Секунда, и — бац! Тело Игоря в гостях у Устиньи, девушки Средневековой Руси.
Вспышка света в мозгу — и он в пещерах Ледникового периода. На него бросается саблезубый леопард, но спасает самка гоминидов.
Еще миг, вспышка, доля секунды, и он в… мезозое. Огромная сколопендра впрыскивает яд. Дальше сознание уносит его пустоту.
