Ливония. Продолжение - Андрей Готлибович Шопперт
А ещё один порох Филька изобрёл недавно из совсем уж местного сырья, и более того, практически из отходов. Из сосновой живицы гонят скипидар. При этом в остатке получается канифоль, спрос на которую гораздо меньше скипидара. Привезли её на полигон, чтобы лодки просмолить, да лишку привезли. На улице у лодок осталась куча целая. Главный изобретатель порохов шёл мимо, зачерпнул пригоршню и показалась ему, что на серу материал похож, почему бы не попробовать. Заменил серу на превращённую в порошок канифоль и оказалось, что врыв даже лучше, чем у покупных немецких порохов, и дыма ещё получается в два раза больше. Мины попробовали с таким русским порохом. Бабахнуло от души — замечательно. И взрыв сильный и дыма вонючего, едкого полно. Считай — бонус к рёву Фенрира, ещё и дымовая атака. Теперь все мины делают именно с этим «русским» порохом. Ждут рыцарей сюрпризы, должны понравиться.
Событие восьмое
Химия, химией. Но порох — это не только состав, но и способ приготовления и способ калибровки.
Если вы просто-напросто возьмёте и перемешаете серу, селитру и уголь в виде порошка, то получите сероватый порошок, который мгновенно сгорает, но не взрывается. Ясно, что такой результат никому не нужен.
Эту «инструкцию» Юрию Васильевичу рассказали на пороховом дворе на окраине Москвы. Боровой пришёл тогда с Филькой, только завербованным в изобретатели пороха… года три назад и попросил показать им, как делают пороховую мякоть. Вот «пороховщики» и рассказали, что если нужно добиться именно взрыва, а не горения, то только путем тщательного перетирания-перемешивания. Селитру, древесный уголь и серу тщательно смешивали в медной или бронзовой, а то и деревянной ступке и долго толкли, чтобы смесь превратилась во взрывчатое вещество, требовались сутки работы. В две смены люди трудились. В результате получался тонкий как пудра порошок. Артиллеристы на Руси назвали его «пороховой мякотью», а в Европе серпентином, — по имени примитивной пушки, в которой он использовался при своём появлении.
Стрельба пороховой мякотью была делом медленным и непредсказуемым. Когда частицы пороха тесно спрессованы, заряд горит только на поверхности. Вот только в пушке вся масса пороха должна была сгорать очень и очень быстро. Артиллерист не может взять и доверху набить порохом зарядную камеру своей бомбарды или пищали, он должен обязательно оставить свободное пространство, чтобы рыхлый заряд вспыхнул достаточно эффективно. Так что камеру — толстостенный цилиндр в задней части ствола — загружали где-то наполовину. Затем забивали камеру деревянной пробкой и помещали сверху ядро.
В Европе уже перешли на зернистый порох. А вот на Руси эту технологию ещё не знали. Да и в Европе делали ещё и серпентин, тоже не все освоили новый способ производства.
Про эти изыски европейские Боровой прочитал всё в той же монографии доцента Сидорчука с их кафедры. Если необходимо уменьшить опасность взрыва, то нужно просто добавить в ступку немного жидкости. Иногда использовались очищенные винные спирты, а ещё применялась человеческая моча, особенно моча пьяницы, а лучше всего — пьяного епископа. Чем уж она там лучше у епископа? Так-то епископ довольно большая шишка, их не больно-то и много, наверное, пьющих среди них вообще единицы, в епископы к старости выбиваются. Можно предположить, что потому их моча и лучшая, так как её хрен достанешь. В результате увлажнения пыли больше не было и, стало быть, уменьшился риск случайного взрыва. Вместо рыхлого порошка получалась влажная паста, которую, правда, после нужно было просушить и размолоть. Размолоть и получить одинаковые гранулы. И не получилось. Однако в ходе этих работ обнаружили артиллеристы, что крупные гранулы взрываются лучше порошка. Придумали в окончании выдавливать пасту через ячейки сита, а потом сушить.
Боровой же у себя на пороховом заводе после мельницы просеивал получившие гранулы через три сита. Частицы от восьми до пяти миллиметров шли для крупных орудий — обозвали это артиллерийским порохом. Гранулы поменьше — от пяти до трёх миллиметров шли на маленькие орудия и миномёты, а от трёх до двух — на пищали, тромблоны, мушкеты и прочие карамультуки и пистоли, этот назвали ружейным порохом. Промежуточному название подобрать долго не могли, нельзя называть миномётным, пока ведь очень секретное оружие. Прижилось название «порох второй». А то, что меньше двух миллиметров, отсев с последнего сита, шёл на повторный размол и приготовление новых гранул. Влияет ли алкоголь в моче на силу выстрела Юрий Васильевич не знал, но так как химиком точно не был, он просто дал указание собирать мочу в казармах у потешных и поместных. Хуже точно не будет. Тем более, и нужно не очень много.
Сила взрыва зернистого пороха превосходила взрыв пороховой мякоти примерно в два раза. И для меньшей гигроскопичности, и чтобы зёрна не склеивались, при размоле добавляли немного графитового порошка.
Филька добился можно сказать получения идеального для этого времени пороха. Сравнивали с немецким и шведским, даже у турок изъяли на испытание. Самый сильный взрыв получался на порохе, к которому Филипп Фёдорыч руку приложил.
Теперь главное, чтобы враги коварные не украли Филькины секреты и не научились делать такие пороха хорошие. Нет, понятно, что изобретут и научатся, раз сделали это в Реальной истории. Но пусть попозже, когда России на Западе выйдет на свои границы. Ливония первой на очереди. А если Польша рыпнется, то можно и на Прусское герцогство замахнуться. Калининград должен вернуться к родным берегам.
В монографии коллеги было и объяснение почему зернистый порох лучше взрывается. Теории Юрий Васильевич, конечно, не запомнил, но вот сравнение врезалось в память. Мол, не секрет, что щепками разжечь костёр гораздо легче чем опилками. Только там в костре нужно пространство для кислорода, а здесь нужно пространство для паров расплавленной селитры, которая сама выделяет кислород. Теперь стало возможно и картузное заряжание орудий, между гранулами пороха вполне хватало места для паров селитры. Сила же взрыва увеличивается из-за того, что огню гораздо легче проникать в гранулу, чем в пороховую мякоть имеющую очень развитую поверхность. Эта же развитая поверхность ещё и, понятно, увеличивала гигроскопичность пороховой мякоти. Метр квадратный поверхности тянет влаги больше чем сантиметр.
Филька продолжал испытывать другие вещества для приготовления пороха, без применения серы. Вспомнив про бенгальский огонь, Юрий Васильевич задумался. Ну, да там горит магний. Но что-то он на пачке с бенгальскими огнями или где-то в интернете читал про то, что магний смешивают там с порошком железа. Именно железо, сгорая, и даёт эти
