Японская война 1905. Книга 7 - Антон Дмитриевич Емельянов
– И что дальше? – девушка уже успела прийти в себя и, не обращая внимания на начавших суетиться повсюду техников, задала самый главный вопрос. – Меня снова в камеру?
– Вы же ехали поговорить? – Макаров потер лоб. – Вот, поговорили. Значит, можно назад. Если с вами были какие-то люди кроме секретаря вашего отца, назовите их имена, мы их тоже посадим на поезд.
– Так просто?
– А чего вы хотели? Чтобы я превратился в дракона, а за вами заехал рыцарь в сияющих доспехах? Увы, мы не в сказке.
– Вы… – Элис хотела было сказать очередную колкость, но в последний момент сдержалась. Давно же стало понятно, что на Макарова это не действует, так, может, попробовать по-другому? – Вы предлагали говорить честно, это еще в силе?
– Все верно, – во взгляде русского мелькнуло что-то искреннее. Интерес? Впервые?
– Зачем вам была нужна эта передача? Показать свои технические возможности, похвастаться захватом куска Америки, выставить меня как свой трофей?
– Цели – это то, что помогает тебе двигаться к главному, – немного задумчиво ответил Макаров. – А главное, чтобы САСШ признали Новую Конфедерацию, чтобы японцы и все, кто захочет составить им компанию, смогли жить тут нормальной жизнью. Увы, это невозможно, пока ваш отец и все, кто избирал его под лозунгом «большой дубинки», не получат по зубам. Только проиграв, Вашингтон сможет хотя бы задуматься о переговорах.
– И вы? Как наш разговор этому поможет?
– Вы подумайте, я вижу, у вас светлая голова, – Макаров улыбнулся. – Если захотите задержаться и рассказать мне о своих выводах, то вам помогут меня найти.
Он помахал рукой и ушел. Скотина. Сволочь и скотина! Элис уже собралась подхватить юбку и двинуться к вокзалу – плевать на все его тайны и секреты, пусть японок своих ловит на эти крючки! – но тут к ней подошел тот самый техник, что и занимался организацией трансляции. Как же его называли все остальные…
– Мистер Блэк, – Элис расплылась в обворожительной улыбке.
– Мистер Чернов. Но в целом вы довольно точно попали, – тот в отличие от своего командира сразу поддался чарам девушки. – Меня попросили подготовить и передать вам.
Мужчина, стараясь не обращать внимание на румянец на щеках, протянул Элис бумажный конверт, в котором лежало пять шеллаковых пластинок. Пять на четыре – двадцать минут. Ровно столько длился их разговор – значит, это запись. Ей в подарок. А это был на самом деле красивый жест. Элис поблагодарила мистера Чернова, взяв его за руку и добавив еще больше цвета немного заросшим щекам, а потом решительно двинулась на улицу.
Нужно было узнать, где ей можно остановиться. И кто принесет ей проигрыватель! Пожалуй, она не будет спешить с отъездом и сначала прослушает, как их с Макаровым разговор выглядит со стороны. Ведь какая девушка откажется узнать о том, как именно ее уже скоро услышит… или уже услышал целый мир!
***
Теодор Рузвельт закончил прослушивание разговора дочери с этим чертовым русским и, не выдержав, со всего размаху запустил в стену чашкой с кофе. Осколки разлетелись во все стороны, а черная жижа расплылась по обоям и начала впитываться в штукатурку. Возможно, теперь это пятно останется в Овальном кабинете навсегда, и тысячи будущих президентов будут вершить тут судьбы мира, даже не зная о таком вот привете из прошлого.
– Что думаете? – президент немного успокоился и обвел взглядом троицу своих главных советников. Рут, Пинчот, Тафт – умнейшие люди Нового Света. Но кто бы знал, что русский медведь окажется не столько неуклюжим, сколько рыжим и хитрым!
– Очевидна ловушка, которую Макаров выстраивает нам, нахваливая гарнизон Пресидио, – на этот раз первым начал Тафт. – Наверняка ему донесли, что генерал Шафтер собрал уже почти сорок тысяч в Солт-Лейк-Сити.
– Столица Юты? – уточнил Рут.
– А заодно это железнодорожный узел как между Сакраменто и восточным побережьем, так и со всеми соседними штатами. Вайоминг, Айдахо, Невада – оттуда везут продовольствие. Централ Пасифик гонит солдат и снаряды. Генерал Шафтер рассчитывал добиться двухкратного превосходства и потом ударить вдоль железной дороги. По ней до Сан-Франциско всего тысяча километров, и он уверен, что смог бы со всем покончить еще до подхода кораблей из Атлантики.
– А в чем ловушка? – напомнил Рут.
– Вы не понимаете? – Тафт вспыхнул. – Сейчас все, кто слышал трансляцию, только и болтают, что о храбрости гарнизона Сан-Франциско. К обеду эти разговоры накроют все наши города, а к вечеру доберутся даже до закрытых воинских частей. Понимаете, чем это нам грозит?
– Приступом патриотизма? Лично мне кажется, что Макаров допустил ошибку, раздавая столько лестных комментариев своим врагам. Благородство – это одно дело, но тут… Как бы его свои же не приревновали!
– Да плевать мне на его проблемы! – рявкнул Тафт. – Главное, я – я! – после такого больше не смогу обходиться малой кровью. Вы знали, что русские перехватывали все наши отряды, что мы посылали на запад? Так вот им этого показалось мало. Теперь мы будем вынуждены двинуть всех, кого собрали! Сегодня, край – завтра! Макаров нарисовал такую картину осажденной крепости и героев, которых все бросили, что если мы этого не сделаем, то нас просто сожрут.
– Вы сказали, что у Шафтера 40 тысяч? Значит, нас уже больше, чем русских и японцев. Они же говорили, что их всего тридцать тысяч? Минус потери...
– Именно что они говорили! Пока точных донесений от нашей разведки у меня нет.
– В любом случае у нас много солдат, мы притащили в войска эти, как их, броневики. И пушки. Я слышал, как ругались флотские, говоря, что вы вытащили со складов все их припасы, чтобы угостить русских крупным калибром. Разве всего этого может оказаться недостаточно? Тем более что враг сам поднял нашим солдатам мораль.
– А теперь представим, что Макаров тоже все знает про наши силы, – хмуро добавил Рузвельт. – Знает и выманивает… Впрочем, меня возмущает даже не это! – президент поискал взглядом, что бы еще швырнуть в стену.
– Но что? – спросил Пинчот.
– Этот гарнизон. Макаров сделал из них героев, но не просто так. Он фактически противопоставил их всей остальной армии. Мол, вот они – герои, а все остальные – трусы и неумехи.
– И что дальше?
–
