Возмездие былого - Герман Иванович Романов
Мерецков судорожно вздохнул и снова уселся в кресло. Вытер лицо платком — боли одолевали. Пядышев выглядел не лучше, хотя тоже прошел год, как его по ходатайству маршала Кулика выпустили из тюрьмы. И оба прекрасно понимали, что в сложившейся ситуации отвечать будут первыми именно они, а времени, чтобы окончательно выбить финнов из войны может и не хватить, в виду изменившихся обстоятельств…
В момент успехов рейха Швеция оказалась в полном окружении, так что «Полярная лисица» (план оккупации) могла быть вполне реализована. К тому же в этой стране царили сильные германофильские настроения, которыми была поражена вся «верхушка» — от короля до генералов, от депутатов риксдага до банкиров. В рейхе в те дни «ходил» такой «забавный» анекдот — «Данию захватили за пару дней, Норвегию за пару месяцев, а для Швеции хватит одного телефонного звонка»…
Глава 57
— «Мудань» он такой и есть — но японцы не фрицы, укрепились, но не «вгрызлись» в землю. Так что, Иосиф Родионович, нужно их выковыривать по отработанной методике. Не штурмовать эти гребанные позиции, а снести их массированным огнем. Для чего две тяжелые артиллерийские бригады приданы? Сотня стволов 152 мм гаубиц-пушек и полсотни 122 мм пушек — да весь этот «Мудань» на два метра можно снарядами перекопать, и плевать что земля мерзлая. А укрепрайоны танки обходят, обходят, а не лезут в лобовые атаки, в них кроме потерь ничего нет.
Маршал был раздражен — наступление на восточном участке шло тяжело, слишком много оказалось там японцев, не менее пяти дивизий засело в оборону. И зря взъелся, «пургу погнал» — генерал-полковник Смородинов войска для наступления подготовил, штабист неплохой, но отнюдь не командующий фронтом, звезд с неба не хватает, как говорится. Осторожен, не хочет рисковать и нести напрасные потери, и как зачастую случается — убыль в людях только растет. Да и сам заболел некстати, так что Приморский фронт пришлось принять генералу армии Апанасенко.
— Японцы только пешком контратаковать могут, с автотранспортом у них полная «напряженка». Железнодорожные станции мы разбомбили, противовоздушная оборона у самураев скверная — к такой войне они явно не готовились. Так что массированная переброска войск эшелонами практически исключена. Следовательно, быстрый маневр резервами противник провести не в состоянии — вот тут и нужно «подсекать» от Гродеково. Обходим укрепрайон одним мехкорпусом, в то время как второй отсекает подходящие подкрепления, скажем так — если они еще прибудут. И рвемся на Харбин — плевать, что нам фланги могут «подрезать». Японцы не немцы — так действовать не смогут, они достаточно прямолинейны.
— Григорий Иванович, а если рискнуть, у них в резерве одна из танковых дивизий осталась, вторую мы растрепали…
— «Танковых» соединений на гужевой тяге не бывает, Иосиф Родионович. К тому танковый парк состоит только из легких машин, других у противника нет. Да и контрудар «пешком» не проведешь, мы сумеем отреагировать. Плевать на угрозы — они больше гипотетические.
Маршал снова взглянул на карту — обстановка на ней изменялась каждый вечер, втыкали новые булавки, чертили и стирали линии. Зима вносила свои коррективы в начавшееся наступление — так 2-я Краснознаменная армия уткнулась в японскую оборону на Цицикарском направлении, и стало ясно, что прорваться к этому важному стратегическому узлу с севера не получится. Зато с запада «паровым катком» накатывали две армии Забайкальского фронта, танковые бригады генерал-лейтенанта Романенко буквально сминали японцев, и, проломив оборону, начали уходить в прорыв. А это в корне меняло положение — теперь Цицикар будет взят, и японцы вынуждены уводить свои войска на юг, если успеют это сделать. Счет идет буквально на несколько дней, а там всю 4-ю японскую армию можно «списывать в утиль», от нее фактически ничего не останется. Понимает ли это противник, вот в чем вопрос. Но судя по лихорадочным попыткам переброски подкреплений, самураи осознали угрозу, вот только предпринятые меры запаздывают.
— У нас есть хорошие танки, у врага их нет — надо наступать как можно быстрее, пока есть возможность, — негромко произнес маршал, продолжая разглядывать карту. — Так что, Иосиф Родионович, бросай в бой все танки, тут не до резервов. Надо сбивать японцев, опорные пункты сносить артиллерией. Зимой они от нас бегать не станут, будут драться до последнего патрона, так что большую часть живой силы просто уничтожим. А танки еще прибудут — по Транссибу идут эшелоны за эшелонами, прибудут два мехкорпуса, один гвардейский, и полтысячи «тридцатьчетверок» за ними следуют «россыпью», для восполнения убыли, и укомплектования отдельных батальонов. Эти танки из фронтовых частей выводят, все ранних выпусков, с пушками Ф-34. Против немцев танк с таким орудием уже не «тянет», по решению ГКО производство в Сталинграде и Горьком переводится на МКУ, эти и с «тиграми» сражаться могут, и модернизированные Pz-IV значительно превосходят. Но до весны, пока выпуск не начнется, придется довольствоваться «малым» — на семьсот танков будет меньше. Но ничего — полторы тысячи «тридцатьчетверок» вместе с самоходками ежемесячно все же у нас останется. Этого вполне хватит, должно хватить…
Маршал вздохнул — перевод двух заводов на выпуск Т-34 МКУ был необходимой, отнюдь не только вынужденной мерой. Просто в Ставке посчитали, что «тридцатьчетверки» ранних вариантов несут слишком большие потери в боях, и решили отдать приоритет качеству, а не количеству, как произошло в реальной истории, когда лишь после сражения на «Курской дуге» сделали запоздавшие почти на год выводы.
