Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 - Ник Тарасов

Тем временем братья Волковы подошли к Митяю, который возился с токарным станком.

— Митяй, — обратился Антон, — а этот станок только дерево обрабатывает?

— Пока да, — кивнул Митяй. — Но Егор Андреевич говорил, что можно и металл точить, если приспособления сделать.

— А давай попробуем! — загорелся Иван. — Для металла какие крепления нужны?

Митяй почесал затылок:

— Ну… покрепче, наверное. И резец другой нужен, Егор Андреевич говорил.

Я подошёл к ним:

— Хотите станок под металл переделать?

— Хотим! — хором ответили братья.

— Отлично. Принцип тот же, что и с деревом. Металлический прут закрепляется в шпинделе, резец подводится сбоку, снимает стружку. Только резец нужен твёрдый, хорошо закалённый.

— А крепления? — спросил Антон.

— Нужны зажимы, — объяснил я. — Прут должен быть зажат жёстко, без люфта. Иначе при обработке будет вибрация, и поверхность получится неровной.

— Можем такие зажимы сделать? — поинтересовался Иван.

— Конечно. Выкуем из железа, зажим сделаем быстросъемный.

Братья загорелись идеей. Антон, как старший, взял на себя роль организатора:

— Ваня, ты чертёж нарисуй. Я с Петькой буду ковать детали. Митяй, ты подумай, как всё это к станку прикрепить.

Они разошлись по своим задачам. Я смотрел на это и радовался — мастера начали работать как настоящая команда, без моих постоянных указаний.

К обеду Семён Кравцов закончил первую форму для стекла. Все собрались посмотреть на результат.

— Ну как? — волновался Семён, показывая форму.

Григорий внимательно осмотрел изделие, провёл пальцем по поверхности:

— Хорошо. Поверхность гладкая, углы ровные. Но вот тут, — он показал на один край, — чуть-чуть волнистость есть. Нужно подшлифовать.

Фёдор кивнул:

— И толщина стенок неравномерная. Видишь? С одной стороны тоньше, с другой толще. Для формы это плохо — остывать будет неравномерно.

Семён слегка приуныл:

— Значит, переделывать?

— Не переделывать, а доделывать, — поправил я. — Основа хорошая. Теперь доведём до совершенства.

Мы вместе принялись улучшать форму. Григорий дошлифовал поверхность. Фёдор выровнял толщину стенок подправив все лёгкими ударами.

Когда форма была готова. Мы отнесли её нашему Семёну, который восторженно осмотрел изделие:

— Вот это работа! Гладкая, ровная! Сейчас попробуем! Как раз стекло готово.

Он залил его в форму.

— Теперь нужно подождать пока остынет, — сказал он.

Через несколько часов Семен аккуратно извлёк лист стекла. Получилось идеально ровно.

— Отлично! — восхитился Семён. — Никогда такого качества не получалось!

— Ну а теперь делаем ещё четыре точно такие же, — объявил я.

Остальные формы делали уже быстрее. По образцу получалось гораздо проще. Григорий строго контролировал процесс, не допуская отклонений.

— Семён, толщина стенки на полмиллиметра больше, чем у образца, — указывал он. — Подгоняй.

— Антон, угол не тот. Сравни с первой формой.

— Фёдор, поверхность недостаточно гладкая. Ещё шлифуй.

На следующий день все пять форм были готовы. Мы выстроили их в ряд — абсолютно одинаковые, как близнецы.

Семён был на седьмом небе от счастья:

— Теперь производство ускорится! Спасибо вам, мужики!

Тем временем братья Волковы с Митяем закончили приспособления для токарного станка. Металлические зажимы были выкованы, подогнаны, установлены.

— Готово! — объявил Антон. — Можно пробовать!

— Но сначала нужны хорошие резцы, — напомнил я. — Для металла те, что для дерева используем не подойдут. Для них нужен твёрдый, хорошо закалённый металл. Еще и крепление для него нужно сделать вместо этой полочки, — я указал на доску, которая служила полочкой для резцов.

— А как такой сделать? — спросил Иван.

— Нужна специальная сталь и правильная закалка, — объяснил я. — Фёдор, Григорий, вы как кузнецы должны это знать. Расскажите.

Фёдор, обычно молчаливый, неожиданно оживился. Видимо, тема была ему близка:

— Для твёрдого резца нужна углеродистая сталь. Чем больше углерода, тем твёрже. Но и хрупче тоже.

— Как углерод в сталь попадает? — заинтересовался Семён Кравцов.

— При ковке, — пояснил Фёдор. — Железо нагреваешь в угольной пыли, держишь долго. Углерод в металл впитывается.

— Называется цементация, — сказал я.

Григорий добавил:

— А потом закалка. Нагреваешь докрасна и резко охлаждаешь в воде или масле. Сталь становится твёрдой, но хрупкой. Потом отпуск — снова нагреваешь, но не так сильно, и медленно остужаешь. Хрупкость уходит, твёрдость остаётся.

— Но тут главное — температуру угадать, — вставил Фёдор. — Перегреешь — сталь пережжёшь, станет хрупкая. Недогреешь — мягкая будет.

— А как угадать? — спросил Иван.

— По цвету, — ответил Фёдор.

Я же добавил:

— У каждой температуры свой цвет каления. Вишнёво-красный — градусов семьсот. Ярко-красный — восемьсот. Оранжевый — девятьсот.

Фёдор, оказывается, был настоящим кладезем практических знаний. Молчун молчуном, но когда дело касалось ремесла — говорил толково и по делу.

— А можно ещё точнее? — не унимался Семён. — Вдруг глаз обманет?

— Можно, — кивнул я. — Есть специальные составы, которые плавятся при определённой температуре. Посыпаешь на металл — расплавился, значит, температура нужная.

— Ого! — восхитился Антон. — А у нас такие есть?

— Сделаем, — пообещал я. — Но это потом. А пока доверимся опыту Фёдора и Григория.

Мастера принялись за изготовление резцов. Фёдор выбрал подходящие заготовки, объяснил, почему именно эти:

— Вот эта сталь хорошая, плотная. Видите, структура мелкозернистая? Из неё резец крепкий получится.

Григорий проводил цементацию — долго держал заготовки в раскалённых углях, следя за процессом. Потом закалка — точный нагрев, быстрое охлаждение в воде. Шипение, дым, напряжение.

— Вот, смотрите, — показывал Григорий, доставая резец из воды. — Если правильно сделал, поверхность должна быть светлой, без тёмных пятен.

— А если пятна есть? — спросил Иван.

— Значит, неравномерно остыло. Такой резец может треснуть при работе.

Несколько резцов пришлось переделать. Но в итоге, после заточки, получились отличные инструменты — твёрдые, острые, крепкие.

— Теперь попробуем на станке! — объявил Антон.

Мы закрепили металлический прут в новых зажимах, установили резец, запустили станок. Резец коснулся металла — и тонкая стружка начала сниматься.

— Работает! — закричал Митяй. — Смотрите, металл точится!

Все столпились вокруг станка, завороженно наблюдая, как резец снимает слой за слоем, превращая грубый прут в гладкий цилиндр.

— Это… это просто волшебство, — пробормотал Семён Кравцов. — Станок металл обрабатывает!

— Никакого волшебства, — улыбнулся я.