Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 - Ник Тарасов
Придя в Уваровку, я нашел Фому, и сказал ему, чтоб тот завтра съездил в город и от моего имени у Петра Семёновича Давыдова попросил меди — листовой, проволоки — какая будет, мы тут разберемся. Я прикинул, что в плане обработки — с ней будет работать быстрее и проще нежели с металлом. А для наших нужд большего и не надо. Также, я нарисовал схематично какие трубы нужно изготовить к моему приезду к весне. Приписал, что общей длиной должно быть столько, как два расстояния от завода до реки плюс еще метров двести погонных.
— Митяй, — увидел я парня, что шел к себе во флигель. — Найди завтра Гришку, пусть возьмет плетенку, привяжет к ней крючок. Получится как удочка, только без удилища. Сходите с ним на реку, где заводь, прорубишь небольшую прорубь да наловите рыбки. После обеда закоптим.
Митяй кивнул, улыбнувшись:
— Сделаю, Егор Андреевич.
— Степан, — не дожидаясь когда тот появится, продолжил. — Завтра после обеда баньку протопи, пусть гости попарятся. Да и мою тоже не забудь растопить, тоже по пару соскучился. А сам с Митяем рыбку закоптите.
Степан, который не пропустил ни слова тут же заверил:
— Все будет сделано, Егор Андреевич. И рыбку закоптим и бочонок пива достанем и баньку натопим.
Глава 19
Утро следующего дня встретило меня далёкими громкими голосами, доносившимися от общежития мастеров. Я только собирался позавтракать, когда Захар постучал в дверь:
— Егор Андреевич, там гости ваши с самого рассвета спорят о чём-то. Громко так, что половина деревни проснулась.
Я усмехнулся. Видимо, домашнее задание их действительно увлекло.
— Ничего страшного, Захар. Пусть спорят — это полезно. Значит, думают.
Закончив завтрак, я направился к общежитию. Уже издалека было слышно, как мастера горячо обсуждают что-то. Войдя внутрь, я увидел картину: все пятеро столпились вокруг стола, на котором были разложены какие-то наброски и чертежи.
— Доброе утро, господа! — поприветствовал я их. — Вижу, вы уже во всю работаете.
— Егор Андреевич! — обрадовался Григорий. — Мы тут всю ночь почти не спали, думали над вашим заданием!
— И к чему пришли? — заинтересовался я.
— К тому, что всё сложнее, чем казалось, — признался Антон. — Мы пытались понять, какие размеры в замке самые важные, спорили, рисовали…
— И поняли, что без практики не разберёмся, — добавил Семён. — Нужно просто взять и сделать один идеальный замок. А потом уже думать, как его стандартизировать.
— Интересный подход, — одобрил я. — Продолжайте.
Григорий развернул свой набросок:
— Вот смотрите. Мы решили так: делаем один замок, самый лучший, какой только можем. Продумываем в нём всё до мелочей — каждую деталь, каждое крепление. Все вместе обсуждаем, улучшаем, доводим до совершенства.
— А потом разбираем его и делаем… как это вы говорили называется… лекало? — неуверенно произнёс Иван.
— Именно, лекало, — подтвердил я. — А что это такое, кто объяснит?
Фёдор, обычно молчаливый, неожиданно подал голос:
— Лекало — это образец. По нему все остальные детали делаешь точно такие же. Чтоб один в один были.
— Правильно! — обрадовался я. — Видите, Фёдор знает. А остальные?
— Мы вот тоже поняли, — кивнул Антон. — Сделаем лекала для каждой детали замка. И потом любой мастер сможет по ним точно такой же замок сделать.
— Отлично рассуждаете, — похвалил я. — Но есть одна проблема. Как проверить, что деталь сделана точно по лекалу? Глазами?
Мастера переглянулись. Григорий почесал затылок:
— Ну… можно приложить к лекалу, посмотреть…
— Неточно, — возразил я. — Глаз обманывает. Нужен инструмент для точных измерений.
— Какой? — заинтересовался Семён.
Я улыбнулся:
— А вот сейчас покажу. Идёмте в мастерскую.
Мы пошли к лесопилке, в тёплый ангар. Я достал лист бумаги и начал рисовать.
— Смотрите, господа. Это называется штангенциркуль. Инструмент для точных измерений.
Под их заинтересованными взглядами я рисовал конструкцию: длинная линейка с делениями, подвижная рамка, губки для измерения внешних и внутренних размеров.
— Видите? — объяснял я. — Вот основная шкала с делениями. Вот подвижная рамка, которая скользит вдоль неё. Губки зажимают измеряемую деталь, а на шкале видно точный размер.
— Но как же так точно измерять? — не понял Иван. — Обычной линейкой и то не всегда получается.
— А здесь есть дополнительная шкала, — я дорисовал нониус. — Называется нониус. Она позволяет измерять с точностью до десятых долей миллиметра.
Мастера склонились над чертежом, пытаясь разобраться в хитрой конструкции.
— Сложно как-то, — пробормотал Фёдор.
— Только на первый взгляд, — успокоил я. — Сейчас сделаем первый образец из дерева, я покажу, как им пользоваться. Увидите — ничего сложного.
Григорий загорелся:
— Давайте! Если этот инструмент действительно будет так точно измерять, мы точно сможем по лекалам работать!
Мы принялись за работу. Я руководил процессом, объясняя каждый шаг. Антон вытачивал основную планку, Семён — подвижную рамку, Фёдор — крепёжные элементы. Иван помогал наносить разметку, а Григорий следил за общей точностью.
Петька с Ильёй тоже подключились, помогая советами и инструментами.
Через пару часов первый деревянный штангенциркуль был готов. Я взял его в руки, проверил подвижность рамки, точность разметки.
— Отлично, господа! Теперь покажу, как им пользоваться.
Прихватив металлический прутик, я зажал его между губками инструмента:
— Смотрите. Раздвигаю губки, вставляю деталь, сдвигаю до упора. Теперь смотрю на основную шкалу — вот здесь примерно восемь миллиметров. Но точнее можно определить по нониусу…
Мастера столпились вокруг, напряжённо вглядываясь в разметку.
— Видите эту дополнительную шкалу на рамке? — продолжал я. — Ищем, где её деление совпадает с делением основной шкалы. Вот здесь, на третьем делении. Значит, размер восемь целых и три десятых миллиметра.
— Ого! — выдохнул Семён. — Такая точность!
— А можно я попробую? — попросил Антон.
Я передал ему инструмент и прутик. Антон осторожно повторил мои действия, сдвигая губки, вглядываясь в шкалу.
— Восемь и три десятых! — торжествующе объявил он. — Получилось!
Остальные тоже захотели попробовать. По очереди они измеряли разные детали, сверяли результаты, учились читать шкалу. Григорий оказался самым быстрым учеником — уже после третьей попытки уверенно определял размеры.
— Это… это невероятно, — бормотал он, измеряя
