Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало - Евгений Бочковский

Могло ли так получиться, что женщина старшая и обладающая, несомненно, гораздо большим жизненным опытом, настолько обманулась в представлении о собственной дочери?

Я ломал голову и не находил ответа. Посоветоваться с Холмсом? Вернувшись домой и увидев его, я сразу понял, что из этой затеи ничего не выйдет. Как только он узнал, что всё прошло замечательно и мы с Мэри удачно поладили, его интерес к делу, которое теперь выглядело совершенно тривиально, мгновенно угас. Нашей миссии предстояло завершиться предсказуемым успехом. Мир в семье налаживался, и как гуманист Холмс был счастлив, что мисс Сазерлэнд перестанет донимать мистера Уиндибенка, но его интеллект жаждал великих тайн, запутанных загадок или хотя бы просто средней руки головоломок.

К тому же появились неожиданные заботы. Холмс вернулся из Скотленд-Ярда в прескверном настроении и поведал, о чем ему сообщили на допросе. Оказывается, из дома Уилсона был вырыт лаз прямо в банковский подвал, и оттуда умыкнули кучу иностранного золота.

– И на основании этого негодяй Лестрейд обвиняет нас в попустительстве! Каково! – в сердцах восклицал мой друг, гневно сверкая глазами. – Смотрите, как он ловко подменяет смысл произошедшего своей инсинуацией! Уилсон заказал мне удостовериться, что там, куда он устроился работать, всё чисто, верно?

– Конечно.

– И мы в этом убедились. Так?

– Досконально, я бы сказал.

– И он ни словом не заикнулся о том, что что-то не так, по его мнению, с подвалом!

– Он вообще про подвал ничего не говорил, – подтвердил я. – Ни про то, что что-то не так, ни, наоборот, что всё отлично у него с подвалом.

– Мы и не знали, что у него есть подвал, не так ли?

– Даже мыслей таких не было. Я хорошо помню, что ни разу не подумал: а вот что, если в подвале вдруг дело?..

– Но Лестрейд, этот демагог… Нет, вы только полюбуйтесь, как он всё выворачивает! – продолжал негодовать Холмс. – Угораздило же нас связаться с этим болваном Уилсоном! И ведь я же предупреждал его, что лучше бы уехать взаправду. Ан нет же! И теперь пожалуйста! Оттого, что один олух получил по голове за свое упрямство, а другие, из нашей славной полиции, проворонили у себя под носом ограбление, всех собак теперь повесят на нас. Кстати, Ватсон, вас тоже хотят видеть.

– Меня? – легонько вскрикнул я от неожиданности. – Зачем?

– Ну как же, вы принимали самое непосредственное участие в деле, а ваш вклад в начинания почтенного сообщества даже более весом, чем мой. Когда ваша следующая встреча с мисс Сазерлэнд?

– Завтра вечером, в семь. Об этом, Холмс, я и хотел поговорить с вами.

– Время совпадает. Значит, обойдутся. Бросать дело Уиндибенков нельзя. Мамаша хорошо платит, а нам, как знать, возможно, в ближайшем будущем понадобятся адвокаты. Я объясню Лестрейду, что вы прихворнули и не смогли прийти.

В дальнейшем мой друг был так рассеян со мной, думая о злосчастном допросе и тщательно выстраивая дальнейшую линию защиты, что я оставил свои попытки рассказать ему о своем приключении и поделиться упомянутыми сомнениями.

Глава двадцать третья. Ночь в предместье

Из записей инспектора Лестрейда

В данной записи инспектора речь идет, судя по всему, о событиях 14 августа 1891 г. – Примеч. ред. газеты «Финчли-ньюс».

26 августа 1891 г.

– Только не говори, что тебе лень, Тобби. Ни в жизнь не поверю.

– Лень? – Грегсон отвернулся от окна кэба, через которое только что рассматривал безрадостный пейзаж одного из удаленных районов Лондона. – Ты и сам знаешь, я готов тащиться куда угодно в любое время. Но это попросту нечестно – использовать меня вслепую. И потом, ты так заинтриговал. Было бы интересно узнать логику такого неожиданного путешествия, хотя бы в двух словах. Надеюсь, она безупречна.

– Я тоже, – признался я с простотой, которую мог позволить себе рядом лишь с этим человеком. – Только надежда и остается, а потому, извини, я пока воздержусь распространяться. Нет ничего смешнее, чем сесть в лужу с безупречной логикой. Будь у нас хоть что-нибудь существенное, я бы на такую авантюру ни за что не решился.

– Брось, ты пока ничем не рискуешь.

– Ошибаешься. На кону месячная аренда домика на Флоквуд-стрит за свой счет.

– Вот даже как? – присвистнул Грегсон. – Флоквуд-стрит – это же…

– Да, на той же улице, совсем рядом. Точнее, через один дом.

– Вижу, ты пошел ва-банк. – В сгущающихся сумерках только тон мог выдать его улыбку. – Такая щедрость неспроста.

– Давай-давай, упрекни меня в меркантилизме.

– Но ты должен признать, что все случаи, когда ты щеголял широтой души, объяснялись довольно-таки буднично.

– Не веришь в мое благородство? Вот тебе последний удар: я добился прибавки к жалованию Джорджа Эллиота!

На это Тобби только ахнул. Темнело быстро. Кэб увозил нас всё дальше к окраинам Лондона. С приближением к месту взаимное подтрунивание угасло само собой, и я вступил в молчаливую борьбу с неослабевающими сомнениями.

Нет ничего дороже репутации, но и материальных средств жаль, если они выброшены на ветер. Плохо, что хозяин дома не согласился на меньший срок. Но выбора не было. Такого удачного расположения для наблюдения при всем желании не найти. Выгорит – предъявлю счет конторе, а нет – постыжусь и заикнуться. Логика, безусловно, есть, и, если б я ее озвучил, Грегсону пришлось бы признать, что замысел мой возник не на пустом месте. Но в данном случае логика вторична. Ее доводы родились задним числом, помогая утвердиться более зыбкому. Тому, что было лишь однажды почувствовано, и то мельком, и во что хотелось бы верить с большим основанием. Их порядок строен и точен при условии, что верен изначальный посыл. А вот с ним ненадежно, но, когда на руках пусто, сгодятся и ощущения. Беда только, что в них веришь тем охотнее, чем скромнее запас улик.

Вообще-то я иду против собственного принципа. Выдержка превыше всего. Прикинув так и этак, я решил, что, если рыбка клюнет, подсекать ее немедленно необязательно, потому что уплывать ей вроде бы ни к чему. В крайнем случае, если визит, вопреки моим расчетам, вдруг свернется, это сделают без меня. На то и выданные инструкции. Где среди прочего вменялось в любое время суток послать за мною. Теперь же выходило, что у меня ни к черту с нервами, и я намерен свалиться на голову своим людям то ли с проверкой бдительности, то ли еще с чем, но