Американский наворот - Сергей Вихорев

— Да. Что, удивлен? — ответил Драгович.

— Не то слово. Но, к сожалению, я сегодня не смогу их принять. День приемов у меня в другой день. А вы, Мадам, — он уставился куда-то позади Драговича, надо думать, на Ландскрихт, — наверно с правого берега?

То, что Ландскрихт вызвала у него подобный вопрос было не удивительно — СБСЕшники часто носили карточки-идентификаторы. И у Ландскрихт на поясе болталась такая.

Драгович положил руку на пояс и продолжил строго смотреть на мужика, готовясь его одернуть.

— Хорошо вам там? С бандитами тамошними, — продолжил Мужик свою речь.

— В самый раз, — послышался ядовитый голос Ландскрихт. — Тамошние бандиты не то что здесь.

— Так, разговоры! — наконец пролаял Драгович куда-то в неопределенном направлении, в воздух. Обращать свой посыл только мужику было бы не вполне справедливо — тон Ландскрихт ему также, как и манеры мужика, не пришелся по душе. Хотя надо было отдать должное, та за словом в карман не полезла.

Мужик вдруг изменился в лице, теперь оно стало какое-то если и не доброжелательное, то боле открытое к общению.

— Мадам, ну сразу бы так, а то начали… Не с того начали, да и я не сразу сообразил.

Драговичу было ясно, что объяснение в такой резкой перемены тут не в его командирском тоне. Он оглянулся.

Ландскрихт, стоявшая позади, держала в поднятой руке банкноту в пятьсот долларов. Старую, не деноминированную, но пригодную к хождению еще до конца года.

— Мне просто иногда не понятно бывает, отчего ваши живут там, а не на нашей стороне, — начал примирительно объясняться мужик. Там наши враги все-таки… Ладно…Что мне говорить? И где? Здесь, на улице, или в доме?

— Лучше в доме. Но не сейчас. Мы придем в течение часа, будем спрашивать вас про несколько вещей: Как вы здесь поселились, это подразумевает немного рассказов про бои. Как вы живете здесь сейчас? Работаете или нет? И чем вы занимались до четырнадцатого года, и может даже до Войны, если там есть что-то интересное. Пока мы не вернемся, вы подумаете, что вы скажете.

— Мадам, вы и сейчас можете спрашивать. Думаете, я двух слов не свяжу. У меня чтобы вы знали высшее образование. Высшее горное.

— Молодец, но тебе сказали, что позже придем, — прозвучал голос «Мексиканца» — Или обсуждение устроим?

— Как скажете. Разрешите идти?

— Иди, — ответил «Мексиканец».

Мужик скрылся за дверью.

Все двинулись дальше.

— Мадам, а вы здорово придумали с деньгами… — начал «Мексиканец», — Показали ему бумажку и убрали. Пусть выступление готовит. Мы же не вернемся? Правильно я понял? — он по-приятельски усмехнулся.

— Почему это не вернемся? Вернемся. Зачем человека обманывать. Пусть получит свои пятьсот долларов.

— А-а, я просто по-своему все представил. Мне он как-то не понравился. Поначалу он не слишком прилично разговаривал. Потом еще оказалось, что во вражеской шараге учился.

— Что такое «вражеская шарага»? — Спросила у Драговича Лизетт, все это время слушавшая происходившие разговоры через переводчик.

— Такой не то колледж, не то университет здесь был, — ответил тот. — Профессора все были врагами КАНАР, часть сбежала на правый берег. Колледж был расположен в центральном районе. В здании, в одном из заданий, во время боев закрепился бандит, тоже из правобережных. Наши туда очень прецизионно ударили артиллерией, самой тяжелой из того что есть — гаубицей «Изверг». От занятого противником строения остались одни стены. Вокруг ничего не пострадало. Такой вот снаряд. С колледжем, с профессорами и их позицией это тоже никак не было связано, но теперь правобережные запускают слухи, что так наши расправились со своими противниками из числа интеллигенции. Можно подумать, они там в это время находились! Вместе с боевиками! Глупость в общем полнейшая. Вы не слышали, что говорят правобережные? Если будете слушать, то не верьте тому, что они говорят, особенно про нас. Про себя они может и могут выпускать новости. Например про то, как их «Комбат»-дегенерат торжественно выступил где-нибудь и потом отправился на пьянку — там вранья, пожалуй, не будет, а про остальное…

— Нет, я их рассказы не слушала, — ответила чуть повеселевшая после шуток про «Комбата» Лизетт. А вот про суперфедералистов да. На Y-tube у них хватает каналов. Думала, они отсюда, а оказалось…

— С суперфедералистами я могу поспорить, ну задать им несколько вопросов, например зачем они врут, что они отсюда. Еще поговорил бы с ними про то, как можно в одну страну впихнуть сразу несколько стран, — в эту их затею я тоже слабо верю. Но это было бы нормальное обсуждение. А вот с правобережным… — Драгович хлопнул по автомату так, чтобы послышался звук металла, — С правобережными разговаривать не о чем.

Драговичу вдруг стало казаться, что он и сам может много чего интересного наговорить. Может ли она записать звук, если ей предложить? Вряд ли. Один звук, без видео не представлял такого интереса. Вот если бы «Док»… нет, если бы «Комбат» начал по пьяной лавочке вести разговоры о том, как ему все надоело и что СФС на самом деле дерьмо — это бы и без видео пошло бы, хотя и в таком случае еще попробуй докажи, что это не фейк.

— В сравнении с тем, что творится здесь, история с колледжем — это мелочь, — ответила Лизетт. — Я видела центр города. В сравнении с тем, что здесь, он в полном порядке. А тут каждый дом… Ужас какой-то.

Многим городам за годы Войны досталось… — примирительно подытожил Драгович.

— Но здесь-то! Не унималась Лизетт, сбавив голос и глянув вслед ушедшему вперед «Мексиканцу», — мало того что тыл, но и периферия тыла… И вот такое…

Она наверняка отдавала себе отчет, что разговаривает с таким же офицером как и «Мексиканец», ну почти таким же. Однако она решила, что с Драговичем можно было вести более откровенный разговор. Это его радовало.

— Люди думали, что они в полной безопасности, а тут наступил этот пятнадцатый год. Пятнадцатый, правильно?

— В пятнадцатом здесь начали селить людей. Основные бои были, в четырнадцатом. Еще принято говорить, в четырнадцатом-пятнадцатом, объединяя эти два года.

— Точно, как я могла перепутать. В четырнадцатом конечно. В четырнадцатом и Демарш России начался.

— Да, правильно. Но я бы не сказал, что тут как-то уж совсем по-особенному. Я знаю, что Парижу тоже досталось в первый год. И башня до сих пор не в порядке.

— Да, это так. Некоторые даже говорят, что ее не нужно ремонтировать. Что нужно, чтобы она так и стояла покосившись, как напоминание о Войне. Теперь у нас MDS куда