Сирийский рубеж 4 - Михаил Дорин

— Удаление 1, — сказал руководитель полётами.

Продолжаем снижаться. Слегка уже вспотел перед посадкой. Вроде не так уж сложно, но непривычно «догонять» посадочную площадку.

— Высота 30.

Скорость держу на приборе 80 км/ч. Срез кормы корабля всё ближе. Проходим срез.

— Выравниваем скорость, — произнёс я, начиная тормозить.

— Высота 10, — доложил Кеша.

Ручку управления я отклонил вправо и сместился в центр полосы. Как раз в центр круга, который размечен для Ми-8.

Ми-8 зависать над площадкой, и тут же плавно начал снижаться.

— Касание, — подсказал мне Карим, но я и сам почувствовал, как колёса коснулись металлической поверхности.

Удар оказался чуть более звонким, чем на сухой земле. Вибрация прошла через фюзеляж, но вертолёт сел ровно.

Рычаг шаг-газ опустил до упора. Вертолёт выровнял ручкой управления, поскольку у корабля миллиметровый крен.

— Саламандра, 907-й, посадку произвёл, — доложил я.

На палубе кипела жизнь. Впереди рядом с надстройкой техники катили тележки с вооружением. Тягач закатывал на стоянку Су-27К с нанесённым на киле тигром.

Чуть приоткрыв блистер, я почувствовал морской ветер. Он тут же врезался в лицо через приоткрытую створку. А ещё здесь другой запах — топливо, краска и солёная вода. Чувствуется, что на корабле до сих пор ещё что-то подделывают.

— Это… как? — сказал Кеша, показывая направо.

Откуда-то из глубины корабля начали выплывать силуэты двух самолётов. Это были МиГ-29К. К ним уже спешили два лётчика в оранжевых костюмах ВМСК.

Я повернул голову на надстройку. На душе приятно, когда видишь столь гордо развивающийся на гафеле флаг с пятиконечной звездой и перекрещённым серпом и молотом красного цвета.

Но пора возвращаться.

— Саламандра, 907-му взлёт, — запросил я и получил разрешение от руководителя полётами.

Мы медленно оторвались от палубы и продолжили взлёт.

— Саламандра, 907-й, взлёт произвёл. Курсом на Тобрук. Связь доложу.

Тёмно‑серая полоса, трепещущая в мареве от морского ветра, начала удаляться. С высоты чувствовалось, что это не просто корабль. Это целый город, стальной утёс, разрезающий волны.

Я поймал себя на мысли, что мне бы хотелось на него ещё вернуться.

— 907-й, ответь 321-му, — запросил меня кто-то в эфире.

Голос молодой, но очень спокойный.

— Ответил, 321-й.

— Первая посадка была?

— Подтвердил, — ответил я, выравнивая вертолёт по курсу и высоте.

— Поздравляю, 907-й! — произнёс тот же самый лётчик в эфир.

— Спасибо. Вам мягкой посадки, 321-й, — ответил я.

— Спасибо.

Вот теперь можно себя и морским лётчиком считать.

В назначенный день всё было готово к перелёту. Для перевозки остальной делегации выделили ещё один. Комбинезоны на вылет нам выдали ливийские, но без нашивок. Ещё накануне вертолёты были вдоль и поперёк осмотрены представителями охраны Каддафи. И конечно же, Ми-8 были вымыты круче, чем кот может вымыть свои… «фаберже».

Кеша и Карим ожидали нашего гостя рядом со мной. Особенно Петрову не терпелось увидеть вблизи ливийского лидера.

— У него, говорят, есть золотой пистолет. Это мне местные рассказывали.

— Угу. А ещё, что он везде со своим шатром ездит. Мол, ему как бедуину так спокойнее, — добавил Карим.

— А ещё я слышал, что у него любовниц много… — продолжил пересказывать слухи Кеша.

Так мы и до инопланетян дойдём. Мол, это они привезли Муаммара к нам.

Утро на базе выдалось прохладным. Поверх оливкового комбинезона я даже накинул куртку. Лёгкий ветер таскал по бетонке пыль и клочья песка.

Я ещё раз обошёл вертолёт, прикасаясь к фюзеляжу, проверяя его словно лошадь перед боем.

Техники суетились, но молчаливо. Как и представители мухабарата. Рядом с вертолётами ходил и Мустафа Махмуди. Всё проверялось дважды, словно к нам должен был сесть не человек, а сам дух истории.

На стоянку въехала колонна машин. Чёрные, блестящие, пыльные лимузины с развевающимися ливийскими флажками. Сначала из них высыпали мужчины в строгих костюмах и военной форме, но они сразу образовали живой коридор. Это была только прелюдия.

— Ну и ну! Везунчик этот Каддафи, — присвистнул Кеша.

Дюжина женщин в различных видах формы, выстроились полукругом. Гладко натянутые береты красного цвета подчёркивали смуглые черты лиц. Форма была особая: облегающая, но строгая — отглаженные брюки, кители по фигуре, ремни с массивными пряжками. Каждая держала автомат МП-5 от «Хеклер и Кох», притянутый ремнём к плечу.

Это была знаменитая «амазонская гвардия». Смотрелось так, что невольно перехватывало дыхание. Красота вкупе с военной выправкой выглядела острее любых клинков. Все были темноволосые, с тяжёлым жарким взглядом. Молоды, сильны, и в каждой проскальзывало то, чего невозможно было не заметить — фанатичная преданность своему вождю.

Из‑за их плеч, наконец, появился он — Муаммар Каддафи.

Высокий, темноволосый, в чёрных очках и светлой форме с множеством наградных планок. Мне он показался чуть сутулый, но от этого ливийский лидер выглядел ещё массивнее.

На голове фуражка с гербом Ливии, а в руке трость. Позади него несколько ливийских генералов в белой форме. Рядом, держа руки за спиной, и советский генерал в парадной форме. Лицо у него было будто бы высеченное в камне. Резкие линии скул, прямой нос, толстые губы, которые он почти не разжимал. Он смотрел на людей, машины и вертолёты так, будто ходячий рентген. Он шёл неторопливо.

Охранницы двигались с своим лидером единым полукругом, будто сама траектория его движения уже была заранее известна.

Я стоял у вертолёта и наблюдал, как они ко мне приближаются.

Глава 21

Ветер продолжал поднимать пыль с бетонной поверхности. Делегация во главе с Каддафи и советским генералом медленно приближалась к вертолёту. По пути, используя переводчика, ливийский лидер показывал и рассказывал нашему военачальнику о том, какие разрушения были в Тобруке на лётном поле.

— Саныч, а кто с ним рядом? — шепнул мне Кеша, поправлявший на голове фуражку.

— Генерал какой-то, — пожал я плечами.

— Мы его что, даже не знаем⁈ — удивился Петров.

— Нет. Мы вообще в Ливии с тобой ориентируемся не очень хорошо. К этому генерал-лейтенанту мы не ездили. И он к нам тоже не приезжал.

— Ну, ему можно. Он генерал, — добавил Карим.

«Экскурсия», которую проводил Муаммар, закончилась. Советский генерал, пока Каддафи на что-то отвлёкся, подозвал к себе Матюшина и указал на вертолёт. Подполковник кивнул и повернулся к нам, показывая, чтобы мы…

— Чего он машет? — шепнул Кеша, когда Виктор Сергеевич жестами указывал нам «потеряться».

Я бы