В дивизионе - Алексей Дягилев
С младшим лейтенантом Корбутом мы договорились быстрее, чем с командиром батареи. Парень молодой, недавно после артиллерийского училища. Он даже проверил пристрелку реперов по моей просьбе. А то дождь зарядил в аккурат после заката солнца, а пристреливались при солнечной погоде. Но он же меня и огорошил, сказав, что только 10 выстрелов будут с осколочно-фугасными гранатами, остальные двадцать — шрапнель.
— Так нас же самих этой шрапнелью накроет, случись что при отходе, товарищ лейтенант. — Опускаю я приставку «младший», повышая командира в звании.
— Положу разрывы дальше от репера. Тем более работать будет не вся батарея, а только один огневой взвод, а это всего два орудия.
— При таком количестве выстрелов число стволов роли почти не играет. — Вслух размышляю я, на ходу корректируя планы. — Тогда делаем так. Как только мы выйдем на исходную, я запускаю в сторону цели осветительную ракету, и вы работаете по дзоту всеми десятью фугасными снарядами. Когда сделаем дело и отскочим на безопасное расстояние, пущу в зенит красную, прямо над своей головой. Так что сориентируетесь, где заградительный поставить. Ежели удастся провернуть дело без шума и пыли, то и стрелять больше не придётся. Расклад понятен, товарищ лейтенант? Вот где бы ещё ракетницу достать? Но это мои проблемы, найду где-нибудь.
— Куда уж ясней. — Отвечает мамлей. — А ракетницу вот, возьмите, товарищ старший сержант. — Достаёт он из ниши окопа и протягивает мне кобуру с сигнальным пистолетом. — Пара осветительных и несколько сигнальных ракет там завалялась.
— Благодарю, от души. А ежели потеряю или… — Не договариваю я.
— Не твоя проблема… — Делает он паузу немного замявшись.
— Николай. — Первым протягиваю я руку.
— Алексей. — Ответно представляется он. — В общем, не твоя проблема, Николай. Отпишусь как-нибудь.
— Мы начнём выдвигаться к объекту в полночь. Будем на месте примерно через пару часов, плюс минус. Время «Ч» — два часа ночи. Сверим часы? — смотрю я на свой трофейный хронометр.
— Нечего мне сверять. — Снова удивляет меня командир взвода управления.
— Тогда держи, Алексей. — Снимаю с руки и отдаю ему свои часы. — Когда вернёмся, махнём обратно. — Похлопав по кобуре с ракетницей, предупреждаю его. — Но я ещё заскочу перед выходом. Вдруг что изменится, так что не прощаюсь.
Мелодия по тихой грусти: https://youtu.be/8Tg9O_R5WHs
Глава 8
Объектом атаки мы наметили дзот противника, который был выдвинут немного вперёд относительно основной линии немецкой обороны в опорном пункте — село Андреевка. Из этой огневой точки и прилегающего к ней окопа простреливались почти все подходы по Балке Копани с нашей стороны. Ну и по позициям первого стрелкового батальона на высоте 169,3 немцы периодически стреляли из станкового пулемёта. Но ночью. Днём дзот не подавал никаких признаков жизни. Наши его пытались разрушить огнём с закрытых позиций из 76-мм дивизионных орудий, и даже причиняли небольшие повреждения, в дневное время. Но ночью немцы отыгрывались. Засыпали высоту и позиции стрелковых рот минами не давая высовываться из укрытий, а сами, под прикрытием миномётного и пулемётного огня, восстанавливали разрушенное. Хотя при мне это было всего один раз, и больше пехота о таком одолжении не просила. — «Пущай лучше фрицы из пулемёта ночью палят, а то от ихних мин житья нет.» — Жалобились пехотинцы на другой день после бессонной ночи. Сегодня снова не поспят. Но кто им доктор. У меня приказ. А дзот это единственный объект по которому у нас есть хоть какие-то наработки. Соваться в опорный пункт, где живёт целый усиленный батальон противника, себе дороже.
— Ну, как у вас? — добравшись до нашего НП, спрашиваю у Андрюхи.
— Тихо пока. Не шевелится фриц. Но рано ещё. Обычно в десять вечера начинают. — Смотрит он на свой хронометр.
— Ясно. Баранов, дуй к нашим. Пару Ростова и Джафарова отправишь на НП. И пусть экипируются по полной боевой, гранат и патронов побольше. Всем остальным отбой. Сам остаёшься на месте.
— Есть. — Козыряет парнишка и исчезает в отнорке хода сообщения.
— Ротный на месте? — интересуюсь, где можно найти командира опорного пункта.
— Был на КНП, где сейчас не знаю. — Докладывает ефрейтор Евдокимов.
— Бдите тут. Я с пехотой договариваться. — Ухожу я налаживать очередное взаимодействие.
Пробравшись по затопленным и местами осыпавшимся ходам сообщения на командный пункт первой роты, встречаю на конечном участке пути неожиданное препятствие в лице часового.
— Ротный у себя? — спрашиваю у караульщика после обмена паролями.
— У себя. Но не велено никого пускать. — Отвечает он.
— Он что там, с женщиной? — пытаюсь узнать, почему.
— Нет, с мужчиной. С комиссаром. — Уточняет боец.
— А у них что, любовь? — начинаю шутковать я, подмигнув часовому.
— Да спят они, только легли — Возмущается он.
— Я понимаю, что не радио слушают. — Тихо произношу я, после чего повышаю децибелы. — А у нас что, детское время уже наступило⁈ Спокойной ночи малыши даже не начинались. Некогда спать! Война идёт. — Уже во весь командный голос говорю я. Мне бы самому пару часиков кумарнуть. Да и жрать хочу.
— Это кто там шумит? — высовывается из-за плащ-палатки, закрывающей вход в землянку, ротный.
— Это артиллерия грохочет. Так же, как молнии, сверкают огненные взрывы. Так же, как ветры, врываются конные отряды, и так же, как тучи, проносятся красные знамёна. Это так наступает Красная Армия. — Рассказываю я сказку на ночь.
— А, это ты разведка. — Узнаёт он меня. — Чего хотел? Пропусти его, Хейфиц.
— Взаимодействие наладить. — Протискиваюсь я мимо охранника в тесную землянку командного пункта.
— Опять ночью шуметь будете, спать не дадите. — Зевнув, возмущается ротный.
— Не шуметь, а работать. Немцев в дзоте хотим прищучить и за мягкое взять. А вас предупреждаю, чтобы не растерялись от неожиданности.
— Во сколько пойдёте?
— В полночь. Но работать начнём часа в два ночи. Хотя вы услышите.
— У нас во второй роте разведгруппу организовали. И они тоже сегодня ночью пойдут. — Проинформировал
