В дивизионе - Алексей Дягилев
— Где пойдут? — уже ничему не удивляюсь я.
— Да не беспокойся. В километре от тебя. На стыке с соседним полком.
— Тоже языка брать?
— Это вряд ли. Доползут до развилки дорог и залягут. Тем более там минное поле. А сапёров у нас нет.
— А в балке Копани мины есть? — озадачиваюсь я новой возможной проблемой.
— То мне не ведомо. Во всяком случае, при мне не ставили. Хотя заминировать её надо. Иначе фрицы как по проспекту к нам в тыл пройдут. Это сейчас там воды полно, а когда всё просохнет, будет нам неуютно. Но за балку соседи отвечают, она в зоне ответственности 106-й стрелковой дивизии. — Усугубляет проблему лейтенант. Но отступать уже поздно. Предупреждён — значит «вооруждён»…
За полчаса до полуночи выдвигаемся на исходные. Оставив группу у подножия высоты, обхожу всех «подельников» и соучастников, предупредить, что «команчи вышли на тропу войны». Ротный меня уже поджидал, поэтому лично провёл на позиции дежурного станкового максима, чтобы я показал куда можно, и куда лучше не стрелять пулемётчикам, а также по сигналу какой красной ракеты это делать. Иначе придут злые артиллерийские разведчики и начистят всем рожи. Немцы уже были на месте, в дзоте, устраивали обычный фейерверк из осветительных ракет, и стреляли трассирующими. Забрав наблюдателей, соединяюсь с основной группой и спускаемся в балку.
Прямо на пулемёт мы не полезли, чревато последствиями. А как все нормальные герои пошли в обход. Сначала на восток, почти в гости к соседям до уреза воды, а затем строго на юг, уже к немцам. Тут уже пришлось перебредать по пояс в воде через глубокий овраг, впадающий в балку. Дальше пробираемся по крутому склону этого оврага на юго-запад, приближаясь всё ближе к цели. Сначала согнувшись, потом на корячках ну и по-пластунски, куда же без этого. Вода сверху, вода снизу, грязевые ванны. Красота. Романтика разведки. В ста метрах от дзота останавливаю всякое движение. Всё, дальше нельзя. Рубеж безопасного удаления на случай недолётов и других отклонений. Хотя и так рискуем, но кто ни рискует, тот дома сидит, телевизор смотрит, особенно в такую погоду. Дальше только один до поворота и крохотного бугорка, чтобы осмотреться. Так что ракетницу и всё лишнее оставляю на исходной. С собой только пистолет в наплечной кобуре за пазухой, пара гранат в карманах и перископ «Разведчик».
— Андрюха, время? — одними губами шепчу я. Снимает свои часы и без вопросов отдаёт мне. — Ждите здесь, я скоро.
Вот он — бугорок, точнее канавка с кочкой. Наконец-то дополз. Но не высовываюсь, а погружаюсь в эту грязевую ванну. Штаны промокли насквозь. А теперь и ватник начинает намокать и, прогревшаяся за день водичка добирается до всего остального организма. Прогревшаяся до плюс пяти градусов, так что кайф просто невероятный. Время ещё есть, так что как подводная лодка поднимаю перископ и осматриваюсь при химически ярком свете взлетевшей немецкой ракеты на парашюте. Люстра горит, пулемёт постреливает, такое ощущение, что в меня, чуть ли не в упор. Вот он, самый убийственный рубеж, который нам нужно пробежать прямо на пулемёт, причём в горку. Обходить его слева, значит вылазить из оврага, где нас сразу заметят и сметут как метлой из другого, прикрывающего дзот, фланкирующего эмгача. Справа, те же яйца, только в профиль, плюс ещё полста метров, чтобы перебраться через широкий овраг. Так что вся надёжа на то, что немцы заныкаются в дзоте, пока их обстреливают фугасами, и что они не придут в себя за те несколько секунд, пока мы бежим эти пятьдесят шагов после разрыва последнего, десятого снаряда. Ну и в конце пару шагов до смерти, чтобы перескочить через бруствер.
Лишь бы мин не было, разглядываю я через оптику каждую кочку и бугорок, выискивая усики трилистника или проволочную растяжку. С наблюдательного пункта могли и не заметить, а с такого расстояния любая соломинка бревном покажется. Нет. Не видать. Уже радует. Хотя пока не наступишь и не поймёшь, что подорвался. Но будем надеяться на Авось. Этот фраерок иногда выручает. Ну и на немецкий прагматизм. Тем более вода отсюда ушла всего пару дней назад и уровень воды в балке чуть опустился стекая в реку. Снег уже весь растаял, а дождик не каждый день, да и не ливень это, так называемый ситный дождь или моросящий. Хотя время ещё есть, но засиживаться здесь нет никакого резона, так что выползаю из лужи хвостом вперёд и как крокодил Данди ползу обратно. Вот теперь я точно промок до костей, да и продрог, но пока ползу, немного согреюсь. И хотя на улице не май месяц, зато середина апреля и вода в лужах уже не замерзает по ночам.
Доползаю до места, экипируюсь и шёпотом передаю по цепи команду.
— Приготовились. — Заряжаю ракетницу и, направив ствол примерно в сторону цели, запуливаю в ночное небо осветительную ракету. Немецкая люстра как раз прогорела и пулемёт в дзоте заткнулся. Ну и наши осветительные ракеты с немецкими хрен перепутаешь. У немцев цвет звёздки яркий, холодный, химический, даже без парашюта. А наша звёздочка как родная, своя, тёплая, почти жёлтая, можно сказать золотистая. Сигнальный пистолет не убираю, а заряжаю в него ещё один осветительный патрон, перевесив карабин в положении за спину, чтобы не мешал. Моё главное оружие — умная голова, а рукопашников без меня хватает. Передовая сегодня какая-то не в меру оживлённая немцы всполошились. Особенно на правом фланге, но вдалеке от нас, километрах в трёх. А вот и первый разрыв неподалёку. Жду второго и отдаю команду.
— За мной. — Пока наши стреляют нужно успеть проскочить до поворота, потом выход на финишную прямую и спурт наперегонки со смертью.
Бегу и считаю разрывы, которые пошли сериями по два. Шесть, семь. Остановка перед последним броском. Восемь, девять. Набираю в лёгкие воздуха. Десять…
— В атаку! — первым выскакиваю из-за угла и несусь прямо на амбразуру. Не потому, что хочу совершить подвиг Александра Матросова. А потому что у меня есть хитрый план.
Остальные поднимаются слева от меня вдоль откоса, так же как и ползли, небольшой цепочкой и молча. Слышу только шаги и прерывистое дыхание, считая свои шаги и гипнотизируя амбразуру, чтобы из неё не вырвался огненный цветок. Тридцать. Останавливаюсь и припадаю на колено. Два вздоха, задерживаю дыхание и стреляю из ракетницы в амбразуру. Попал. Это хорошо, додумываю на бегу мысль, приняв вправо. Ещё десяток
