В дивизионе - Алексей Дягилев
— Спасибо! — киваю своему недавнему провожатому.
— Чего они от тебя хотели? — продолжает расспросы полковник.
— А хрен их знает? Приволокли мешок Гургенидзе с кирпичами. Спрашивали, где ещё взять. Печку наверное класть собрались. — Развожу я руками, давая понять, что разговор не для посторонних ушей.
— Ладно, пойду с местным руководством объясняться. Старшина, присмотри за ним, а то ещё что-нибудь учудит.
— Есть, присмотреть. — Отвечает Иваныч.
— Закурим трофейных. — Угощаю я сообщников. — Пока начальники все проблемы утрясают.
— Это можно. — Сминает гильзу папиросы Андрюха. — А ловко ты этого выпердыша уделал. Научишь?
— Научу, при случае. А тебе не влетит, от своих, ну, то что ты против них был? — спрашиваю я.
— Да какие они мне свои! Крысы тыловые, да шерсть кислая. — Сплёвывает он. — А эта троица вообще заплечных дел мастера. Опер ещё та сука, и эти двое вечно при нём.
— А как фамилия опера? — на всякий случай спрашиваю я.
— Гургенидзе. — Расставляет все точки над «е» Андрюха. И получается…
— Ёпть! — осеняет меня. Так вот она крыша нашего Гургена. — Пойдёшь ко мне в отделение, разведка? — решаю я вопрос с кадрами.
— Пойду, если отпустят. Я же уже не один рапорт о переводе писал. Не подписывает начальник. А на какую должность? — интересуется он.
— Станешь самым старшим разведчиком. Будем языков брать и немцу угольков за шиворот подкидывать.
— Тогда тем паче согласен.
Андрюху-автоматчика я выцыганил у начальника особого отдела взамен на то, что не буду придавать это вонючее дело огласке и обращаться с жалобой в военную прокуратуру. Тем более подпол пообещал мне разобраться с этой троицей, и наказать их своей властью, сжимая и разжимая пудовые кулаки. Я почему-то поверил. А заодно познакомился с самым грозным человеком в дивизии.
— Сержант, у меня от тебя потерь в отделе больше, чем от немцев за два месяца. Так что убирайся к себе в артиллерию, но если возникнут проблемы, обращайся. — Пожал мне на прощание руку главный «молчун».
— Зато от «пятой колонны» избавитесь, товарищ подполковник, и некому вам будет нож в спину всадить.
— Эх, твои бы слова, да богу в уши, сержант. — Вздохнув, ответил он и пошёл разбираться с подчинёнными.
Полковник Васин остался, поприсутствовать на допросах подозреваемых. А мы выехали в расположение дивизиона только через час, утряся все проблемы с переводом в штабе дивизии и артполка. Ну и попутно решив кое-какие вопросы. Мы, это я, Андрюха, Иваныч и лейтенант Тихий, отчалили на обычной полуторке и через полчаса были на месте. Я бы пешком быстрее дошёл, вместо того, чтобы выпихивать этот агрегат из очередной колдоёбины на раскисшей дороге. Так что долетели мы с шиком. И пока Андрюха вставал на все виды довольствия, я отдал лейтенанту анодные батареи от радиостанции.
— А маркировка-то немецкая. — Внимательно рассмотрев мой трофей, обрадовался Тихий находке, одновременно озадачив меня. — А рации нигде не находил? — поинтересовался он у меня.
— Ни рации, ни радиста я не находил. А вы ищите. Гургенидзе расспросите, где он всё это взял. Но мыло я вам не отдам, нам самим мало. — Вынимаю я из сидора батареи и отдаю лейтенанту. А он перекладывает их в свой вещмешок.
— Больше ничего не было? — на всякий случай переспрашивает лейтенант.
— Вот ещё, записная книжка Гургенидзе. Но там какая-то тарабарщина на грузинском. Я ничерта не понял, а вам может быть пригодится. — Отдаю я улику.
— Ещё бы. — Обрадовался Тихий. — В общем, где тебя искать, мы знаем. Если вдруг ещё что-нибудь накопаешь, свяжешься с нами через особый отдел дивизии. Хотя, это долго. — Задумался он. — Но придумаем что-нибудь. До встречи! — Прощается лейтенант и уходит, забрав ценный груз…
Глава 7
Блиндаж разведчиков.
Только с нормальной крышей, типа такой.
Первая неделя на фронте пролетела для меня очень быстро. События наслаивались друг на друга, превращаясь в череду неотложных дел. И это в обороне. А что будет во время наступления? Немецкого наступления. А будет полный писец и кирдык. Дивизия хоть и оставалась на прежнем месте дислокации, но в связи с тем, что она перешла в подчинение другой армии, да ещё оказалась на её правом фланге, стрелковым полкам пришлось корректировать свои оборонительные порядки. Поменял своё месторасположение и наш дивизион, некоторые батареи сменили огневые позиции, штаб дивизиона переехал в деревню Дмитро-Даровка, а в Варваровку перебрался штаб артполка. Всё бы ничего, вот только места в частично разрушенной деревне было мало. Хотя места-то как раз и хватало, жить было негде. Мало того, что в населённом пункте расположился штаб 1143-го стрелкового полка со всеми службами и спецподразделениями, так ещё там находилось две наших артиллерийских батареи и штаб дивизиона с хозяйственными подразделениями. Да ещё подошедший с передовой третий стрелковый батальон принялся оборудовать узел сопротивления как в деревне, так и в её окрестностях.
Перебедовав в каких-то развалинах «часовни» одну ночь, перебираемся на старый НП, где и отабориваемся, построив уютный блиндаж в километре от Дмитро-Даровки. Блиндаж мы выкопали на склоне балки, оборудовав в нём пулемётную амбразуру, на всякий случай. Бойцы хоть и возмущались, таская на горбу тяжёлые брёвна и доски, зато когда немцы обстреляли деревню из дальнобойной артиллерии, оценили всю прелесть укрытия, в районе которого не разорвалось ни одного снаряда. А так ничего интересного, можно сказать не произошло. Тем более наступила долгожданная распутица, и все дороги окончательно развезло, превратив их в направления или в грязевые реки. Так что снаряды приходится экономить, все силы людского и конского состава направлены на доставку продуктов и фуража с армейских складов. Причём доставляют не на повозках, а на вьюках. Повозки стоят на приколе, вся остальная колёсная техника тоже. А вот немцы снаряды не экономят, стреляют как раньше. Видать у них там везде асфальт или железная дорога к каждой пушке проложена.
В отделении я произвёл перестановки, назначив на вышестоящие должности, знающих и толковых, а не высоких и хитрожопых бойцов. И теперь у меня: старший разведчик — ефрейтор Андрей Евдокимов,
