Меч Тамерлана - Роман Валерьевич Злотников
Так вот, сейчас выход с брода прикрыт кольями, глубоко вкопанными в песок да влажную у берега почву, колья те заострены и направлены в сторону поганых. А промеж кольев не так чтобы очень много, но хватает разбросанных по земле шипов-рогулек, неизменно направленных вверх одним заостренным, зазубренным концом.
Может статься, в этот раз поганые и не смогут прорваться к турам, миновав надолбы, и тогда копейщикам не придется вступать с ордынцами в ближний бой…
– Ну, братцы… С Богом! Стрелы на тетиву! Упреждение на ветер – полпальца вправо! Целимся на середину брода… По моему приказу…
Деян недюжинным волевым усилием унял дрожь в руках, расставив ноги пошире и развернувшись к степнякам левым боком. Это движение повторили все ополченцы, ведь, когда ты повернут к вражескому стрелку боком, ты уменьшаешь размер его мишени… Задрав лук на пяток вершков повыше головы, чтобы бить навесом, русич уже привычно оттянул оперенный наконечник срезня к подбородку и замер, напряженно ожидая приказа Лада.
– Бей!
Деян разжал пальцы, звонко запела тетива – и срезень со свистом устремился вверх! Как и еще полсотни срезней его соратников-ополченцев… Набрав же требуемую высоту, стрелы полетели ровно вниз, к середине брода; надежно закрепленное на древке оперенье помогает им держаться в воздухе на пути к цели, не срываясь на кувырки… В отличие от болтов тех же самострелов – потому-то ротники и не бьют по ворогу навесом.
И всего-то пара мгновений миновала, прежде чем на поганых, только-только добравшихся до середины брода (давно пристрелянного ополченцами), обрушилось пять десятков срезней!
– А-а-а-а-а!!!
Отчаянный вой увечных ордынцев ударил по ушам ополченцев, а Лад уже вновь приказывает:
– Стрелы на тетивы! Целься на середину брода!
Деян поспешно вырвал из земли воткнутую в нее стрелу; еще по цве́теню, когда повсеместно укрепляли остроги на бродах и башню Волчьей заставы обложили камнем, укрепили также и ее тын – вторым рядом частокола. А все пространство промеж стенок забили вначале речным камнем, а затем и просто землей, но положить поверху ее деревянный настил руки так и не дошли… Учитывая же, что между лучниками, замершими в проемах между заборол, хватает свободного места, ополченцы воткнули в землю с десяток срезней по примеру Лада. Так куда проще и быстрее их доставать, чем из колчана… Показал дружинный и другую хитрость: прежде чем вонзить стрелу в утоптанный чернозем, он обильно смазал наконечник каждой собственной слюной. Объяснив, что даже легкая рана, оставленная таким срезнем, в дальнейшем вызовет очень сильное воспаление и – практически наверняка – смерть.
– Бей!
Очередной град стрел вновь хлестнул по поганым и их лошадям. И пусть ордынцы прикрываются калканами, часть срезней все одно находит бреши в защите ордынцев, раня и скакунов, и всадников… Уже десятка полтора татар свалились под копыта своих лошадей, хотя большинство раненых остались в седлах; впрочем, вряд ли они теперь смогут вести бой! Досталось и животным – на глазах Деяна один из раненых коней бешено рванулся в сторону и сорвался с брода. И лошадь, и татарина тотчас подхватило быстрое течение Сосны, потянувшее жертв к глубоким омутам…
– Бей!
Татары покуда не отвечают – преимущество высоты мыса и самих стен острога позволяет ополченцам разить ворога на недосягаемом для поганых расстоянии. Но, понимая это, ордынцы спешно прорываются вперед, к надолбам…
– Бей!
Лад не меняет направления стрельбы, несмотря на то, что многие всадники уже миновали брод, подобравшись к самому берегу, но в этом задумка воеводы. Ибо как только ордынцы приблизились к надолбам и принялись закидывать арканы на колья, пытаясь расшатать их и вырвать из земли, у туров раздался наконец зычный крик Еремея Ольговича:
– Бей супостатов! Се-ве-е-ер!!!
Ответом воеводе послужил дружный хлопок тетив многочисленных самострелов… Возведенные на берегу туры полукольцом окружили выход с брода, и теперь смертоносные болты ударили по татарской колонне со всех сторон, разя и голову «змеи», и бока! Учитывая же, что болты накоротке имеют куда большую убойную силу, поганые разом недосчитались с полсотни всадников, отчаянно закричавших перед смертью:
– А-а-а-а-а!!!
Отчаянный визг увечных и огромные единовременные потери сломили ордынцев; развернув лошадей, татары погнали их назад, закинув калканы за спину, и все одно очередной залп со стены острога выбил не меньше дюжины всадников!
– Молодцы, братцы! Так держать!
Ликующий возглас Лада подхватили прочие ополченцы, восторженно крича:
– Так вам и надо, ироды!
– Отведали елецких гостинцев, поганье?!
– Кровью умылись ордынцы, вновь сунутся – еще крепче получат!
Однако Деян, сын сгинувшего в татарском полоне отца и внук павшего в сече с ордынцами деда, общего восторга соратников не разделил. Разве отступали когда-то поганые, всего разок получив по зубам? Разве сумели бы тогда татары покорить Русь, с упорными боями пройдя сквозь земли сильнейших княжеств?
К своему собственному сожалению, ополченец оказался прав. Поганые, оценив незначительную глубину брода, спешились, решив миновать обмелевшую после весеннего разлива реку на своих двоих. Причем еще на берегу ордынцы постарались сбиться в «черепаху», сцепив плетеные щиты-калканы над головой в единую стену. Как-то необычно для татар, к тому же показавшихся Деяну непривычно смуглыми… Впрочем, разве мог знать простой ополченец, что к Волчьему броду вышли не местные кипчаки, а явившиеся из Средней Азии гулямы Турана, знакомые с пешим боем?
Правда, у русичей и на воинов Темира-Аксака нашлась своя управа…
– Готовь зажигательные стрелы!
Зажигательные – это срезни с прикрепленной к наконечнику паклей, что заранее окунули в расплавленную серу. Таких стрел у ополченцев не меньше половины, и теперь их принялись спешно зажигать от трех малых жаровен с раскаленными углями, передавая пламя от стрелы к стреле. Вскоре все ополченцы вновь изготовились к залпу, в нетерпении поглядывая на татарский «броненосец», медленно ползущий по броду… Да прислушиваясь к усилившемуся ветру, резко сменившему направление.
– Стрелы на тетиву! Упреждение – палец влево! Целимся как прежде…
Деян старательно натянул тетиву лука, приблизив оперенный хвост древка к подбородку, с опаской поглядывая на зажженную паклю. Но прежде чем горящие куски ее упали бы вниз, раздалась команда Лада:
– Бей!
В этот раз срезни устремились к врагу пламенными светлячками, оставляя в воздухе дымные росчерки. Пару мгновений спустя огненные стрелы так густо ударили по татарам в голове колонны, что показалось, будто пламя разлилось по щитам поганых! Конечно, это был обман зрения, но все же горящие стрелы, по две-три штуки вонзившись в калканы, довольно быстро их подожгли.
Лад выждал немного, прежде чем ордынцы принялись отбрасывать от себя загоревшиеся
