Тренировочный День 9 - Виталий Хонихоев
— Охренеть. — говорит Наташа Маркова: — ты Светка уже про Аринкиных больше знаешь, чем она. Вот я понимаю, крутой ты лидер, Свет. Все про всех знаешь. Не то что Железнова… Аринка! Нашлась твоя пропажа. И Валька Федосеева тоже нашлась… хотя если она с этим Кириллом ночевала… блин! А он живой еще вообще? Надо Жанну Владимировну поднимать, у нас труп в номере!
— Труп в номере? В каком? — вскидывается Светлана Кондрашова: — нам труп не нужен. У нас матч на носу!
— Где труп? — выглядывает из-за двери ванной комнаты Маша Волокитина, вытирая лицо полотенцем: — кто опять? Лилька!!
— … дайте поспать уже… я все свои трупы спрятала…
— Наташа! Хватит панику разводить, ничего с ним не сделалось… наверное.
— Моральный вред все равно остался… — упрямо говорит Арина Железнова: — причем у меня!
— Так. — сказал Виктор, окончательно одевшись: — я сейчас иду в душ, а потом возвращаюсь и удивляюсь что тут тишина и покой. И нету никого лишнего. А потом мы все гурьбой на завтрак спускаемся. Все вопросы по организации, по тому куда Валя Федосеева пропала и кто с кем ночевал — потом. Вечером.
— Так у нас и нет никого лишнего. — говорит Наташа Маркова: — все свои. Но насчет завтрака это в точку. Раз уж мы всех нашли, то давайте завтракать. Кстати, там внизу в холле представитель Федерации пришел, к тебе, Вить.
— Так чего ты молчала, Маркова!
— Кто я? Да я все утро только и делаю что говорю! — Наташа смотрит вслед убежавшему Виктору и пожимает плечами: — то «завались, Маркова, за газировкой сгоняй», а то «чего не сказала»? Вы уж определитесь тут…
— Чего собрались в нашем номере? — спрашивает у всех Маша Волокитина: — дайте встать и одеться по нормальному уже. Аринка — забери своего архаровца, у него скоро глаза лопнут, он и так красный как рак вареный. Лилька, подъем! Завтрак — самый важный прием пищи!
— Не хочу пшенку!
— Она с маслом.
— Не хочу с маслом!
— По жопе дам.
— … — одеяло откидывается и оттуда появляется заспанная Лилькина физиономия. Она зевает и смотрит на Машу.
— Обещаешь?
Тем временем Виктор встретился с представителем Федерации, который оповестил его что действительно встреча состоится на открытой площадке, якобы потому что местный спорткомплекс на ремонте, а такой матч в какой-нибудь ДЮСШ не проведешь. Однако из хороших новостей было то, что покрытие на площадке было твердым, никакого песка и то хлеб. После завтрака все направились в спортзал местной школы, с руководством которой договорились о проведении тренировок перед матчем. Была возможность тренироваться в зале спорткомплекса хозяев, в Ташкентском авиационном производственном объединении имени В. П. Чкалова (ТАПОиЧ), но Виктор решил не дразнить гусей. Они уже отказались от чести ночевать в общежитии производственного объединения, так чего традицию нарушать? «Стальные Птицы» даже транспортом хозяев не стали пользоваться, чтобы так сказать не обременять своим присутствием. Автобус для команды организовал всемогущий Рудольф Соломонович, не «Икарус», но вполне себе новенький «ПАЗик» с удобными сиденьями и чистым салоном.
Планы на день у Виктора были очень простые — легкая тренировка, больше для координации и чтобы пар перед матчем выпустить, растяжка, обед, послеобеденный «тихий час», экскурсия по городу, поход в кино и ужин. Вечером собрание, совместная медитация и настройка на завтрашний матч, а там и баиньки. Виктор как будто нес в руках пирамиду из хрустальных бокалов, главное было — не напортачить, не делать резких движений… команда уже настроена, просто нужно было чтобы этот день прошел без происшествий.
Глава 17
Глава 17
Интерлюдия Наполи Саркисян, человек за работой.
Наполи выглянул в окно и подумал о том, что тут даже в середине сентября все еще жарко. Восточные базары ломились от обилия фруктов и сладостей, в чайханах всегда был ароматный плов с «ачик-чучук», салатом на быструю руку из свежих помидоров и нарезанного тонкими перьями лука, чай, лепешки… Ташкент всегда жил своей жизнью, казалось бы, не замечая того, что он находится в стране советов. За деньги на базаре Ташкента всегда можно было купить… много чего можно было купить. В отличие от скудного ассортимента на колхозном рынке Колокамска здесь на прилавках почти в открытую продавали молодое вино, маскируя его под компот, тут же лежали джинсы и разноцветные леденцы из Венгрии, неведомо как попавшие в южный город.
Наполи приехал в Ташкент отдельно от команды, разумно полагая что незаметное прикрытие всегда предпочтительней «засветки» в качестве сопровождающего. Приехал самостоятельно и сразу же обосновался на конспиративной квартире, квартире, которую ему на время передали дальние родственники.
Кухня в этой сталинской квартире, возведённой в конце сороковых для партийной элиты Ташкента, излучала тот редкий для советского быта шик, что граничил с роскошью, но не переходил в вульгарность — эхо сталинских амбиций, когда даже в южном городе строили дома, достойные Москвы или Ленинграда. Высокие потолки, взмывающие вверх на все четыре метра, были украшены тонкой лепниной по краям: скромные розетки и карнизы, выточенные из гипса, с лёгким восточным мотивом в виде стилизованных гранатовых завитков, — напоминание о том, что это жильё предназначалось не для простых тружеников, а для номенклатуры, тех, кто распределял пайки и планы. Кирпичные стены, толстые и надёжные, как сама эпоха, были не просто оштукатурены, а отделаны светлой известковой побелкой с примесью декоративной штукатурки, имитирующей вельветовую текстуру; в углах проглядывали аккуратные филёнки из тёмного дерева, а над окном — арочная ниша, где могли бы поместиться иконы или, в этом случае, пара фарфоровых вазочек с узором «хохлома», привезённых издалека.
Простор комнаты — добрых пятнадцать квадратных метров — позволял разместить массивный обеденный стол из красного дерева, накрытый льняной скатертью с вышитыми краями, не фабричным ширпотребом, а ручной работой, возможно, от какой-нибудь родственницы в Риге. Вокруг него — шесть стульев с мягкими сиденьями, обитыми бархатной тканью в приглушённо-зелёном тоне, с резными спинками, где угадывался намёк на классицизм: ножки изогнуты, как в довоенных каталогах. Газовая плита, не дешёвая «Брест», а импортная «Горелка» из ГДР, с четырьмя конфорками из нержавейки и широкой духовкой, где мог поместиться целая баранина для плова, стояла у стены, окружённая белым фартуком из
