Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов

— Но там же есть пути!

— Они неудачно проложены. Кроме того, слишком крутые подъемы и спуски.

— И что же делать? — растерялся полковник.

— Я готов похлопотать перед Государем о выделении денег, так как эта дорога может иметь важное стратегическое значение в случае войны. Но ее придется полностью переделать. Пусть и с опорой на то, что уже есть, где это возможно.

— Прям полностью?

— Да. Увы. Причем начиная с нормального порта, в котором на причалы заходят пути. Чтобы из кораблей сразу перегружать в вагоны. И желательно не руками, а с помощью кранов каких. Например, паровых. Хотя и поворотные кран-балки с ручными лебедками тоже сойдут.

— Но зачем?

— Скорость перегрузки. Время — это деньги. Каждая секунда простоя — убыток. Поэтому чем скорее перевалим, тем выгоднее путь. Врукопашную же заниматься перевалкой не только долго, но и трудоемко. Заодно требуя оплаты грузчикам.

— А как же сезонность? — спросил Путилов. — Ведь если нет навигации, то и дорога простаивает.

— Это никак не избежать, если дорогу не развивать. На самом деле там у вас прекрасный, просто волшебный логистический узел — развязка многих дорог. Если от Царицына тянуть на север вдоль Волги, то так можно до Казани и Нижнего Новгорода дойти, а на юг, то до Астрахани и далее вдоль Каспия до Баку, а то и до Ирана. Если от Калача на север, то можно дойти до Воронежа и далее сомкнуться с Николаевской железной дорогой, а на юг — до Новороссийска добраться. Как вы понимаете, в таком случае загрузка будет круглый год и большая.

— Да-а-а-а-а… — покивал казачий полковник, представив себе масштаб.

— Хотя это все не сразу. Если готовы, то давайте будет делать. Участок короткий, рельсов я найду. Но сразу предупреждаю — все по-моему пойдет. И брыкаться не стоит.

— А владеть ей кто будет?

— Да мне без разницы. Владело войско, пусть оно и владеет. — пожал плечами граф. — Для меня куда важнее этот логистический коридор.

— Лев Николаевич, — подал голос Крупеников, который пока неясно зачем явился. — Мы тут посоветовались… — замялся он, глянув на Путилова и этого полковника. — Вы же сами говорили о торговле с Персией и о том, негоже гнать сырье.

— Да. Говорил. И что?

И дальше Александр Леонтьевич выдал кратенько бизнес-план любопытный. С топливом и в самой Казани было туговато. Промышленность жрала его как не в себя. Поэтому новые мощности вводить было сложно. Тем более такие… не стратегические.

Это, кстати, породило интересное решение.

Лев Николаевич в 1845 году начал заниматься земснарядами. И мало по малу к 1849 году на берегу Казани образовалась судоверфь специальных кораблей.

Сначала «лепили» только земснаряды по стандартной схеме: две плоскодонные баржи, собранные в катамаран. На них паровой двигатель, который может приводить либо гребное колесо, расположенное между корпусов, либо оборудование. Частью делали на ковшах и бесконечной цепи, частью на насосе.

Первоначально эти земснаряды делались только для нужд Калифорнии, где использовались как промывочные машины. Сильно ускоряя и упрощая добычу золота.

Потом для местных нужд. Но… своих. Из-за инерции мышления внешних заказчиков почти не было. Даже в столицу. Так что с 1848 года основной продукцией этой верфи стали плавзаводы.

Ну…

Один плавзавод.

Делали типовую плоскодонную баржу, на которой размещали печи для пиролиза древесины. Причем такие — прогрессивные. С обкладкой из асбеста для пущей тепловой эффективности. И разложением продукции по фракциям.

Вот такие купцы, организованные Крупенниковым, и стали заказывать, вступая в сделки с угольными артелями. Те, как и прежде, разрабатывали участки леса. Только уже с умом.

Деловую древесину отделяли и складировали.

А все неудачное, скармливали таким вот баржам. Рядом с которыми стояли их товарки, в которых и складировали под навесами уголь, деготь, древесный спирт и прочее. Меняя по мере наполнения.

Дело только начало налаживаться к началу 1849 году из-за высокой инерции артелей. Им связываться с купцами было не с руки — опасались, что обманут. Ведь те лезли на их делянку. Однако распробовав, осознали свои выгоды. Такого рода печи давали куда больше угля, чем если его жечь в кучах. Да и скорее. Да много всяких побочных продуктов, которые тоже денег стоили. Но главное — деловая древесина.

Ее количество увеличилось.

Можно было по простом справлять плотами, но это ее сильно портило. Да и сдавать ее как есть в Астрахани не имело смысла — сырье же. Вот Крупеников и сговорился с этим казачьим полковником.

Дело в том, что правый берег Волги в районе Царицына очень крутой и там можно было наставить ветряных мельниц. А на них и распускать всю эту древесину на доски и брусья совершенно безвозмездно…

— Интересно… — кивнул Лев Николаевич, выслушав Александра Леонтьевича. — Это действительно интересно.

— Надо только все артели на баржи посадить.

— Насильно мил не будешь, — пожал плечами граф. — Надо, чтобы они сами захотели. А это время. Думаю, что через пару лет иных у нас и не останется. Выхлопа от усилий больше.

— Но два года… — покачал головой Крупеников.

— Нам, кстати, нужно наладить производство пароходов и буксиров. Без них вывозить все это богатство трудновато. — добавил Лев Николаевич.

— Так… Дмитрий Егорович со всем рвением этим занимается. — заметил Путилов.

— Бенардаки, конечно, молодец. Но их мало. Слишком мало… да… Спрос уж больно велик и нужда. Да и занимается он сейчас в первую очередь нефтеналивными судами, без которых у нас все встанет.

— Локомотивы бы еще купить. — осторожно заметил Путилов.

— Их же на Александровском заводе Санкт-Петербурга наладились выпускать.

— Мельников пока не продает. Говорит, что для Николаевской дороги не хватает. Их ведь мало производится.

Лев сдавленно выругался и попросил гостей следовать за ним. В кабинет. Где продемонстрировал проект паровоза. Эскизы, в которых он пытался подогнать уже отработанные двигатели к этой новой задачи. Из-за чего не получалось у него ничего каноничного.

Котел пришлось поднимать достаточно высоко, чтобы разместить под ним V-образный блок цилиндров. От которого приводить в движение через карданы и шестеренки все оси. То есть, у него получилось что-то в духе локомотива Шея.

Оригинал да, был медленным.

Впрочем, это было следствием не технических ограничений, а