Хозяин вернулся - Андрей Владимирович Максимушкин
Слова императора заставили всех собраться. Он вроде бы подводил к однозначному ответу, однако люди давно с ним работавшие знали, это не так. Прежде всего государь ждет честный ответ. Верноподданнические заверения ему не нужны.
— Мы тоже не стоим на месте, ваше величество, — слова начальника Третьего Отделения прозвучали в полной тишине. — Я лично считаю наше общество союзом сильных свободных русских людей. Верю в своих людей и наших сограждан. Справимся. Бог на нашей стороне.
— Меньше пафоса, Петр Михайлович. Уж больно вы грозный.
— Пока не ввяжемся в драку, противника не почувствуем. А будем сидеть в изоляции, нас зажмут, как девку на сеновале.
Шутка пришлось ко двору. Каппель громко расхохотался, глаза императора лучились чистой радостью, генерал-лейтенант Мамантов видно было еле сдерживался чтоб не заржать по- лошадиному.
Владислав Мамантов первым же вернулся к делу.
— Это все верно, хорошо сказано, но государь поставил правильный вопрос. Мы обязаны донести до всех в этом мире нашу правду. Однако, стоит понять, все СМИ и информационные каналы, все говорилки, ленты и агоры у наших конкурентов заражены ложью. Над всем этим жесткая система контроля и цензуры. Да, господа, я знакомился с материалами. Волосы дымом встают. Однако, я полностью согласен с соратниками, обороной войну не выиграть. Пора открыть шлюзы.
— Быть по сему, — император резко провел ладонью над столом. — Владимир Антонович, взрывайте плотину.
— Жаль сегодня понедельник. Я бы предпочел открыть внешний доступ с пятницы на субботу.
— Почему?
— Понял, — тихо выдохнул Николай, ухватившись за голову.
Впрочем, его реакция вызвала только снисходительно усмешки и дружеских хлопки по плечу от более опытных людей.
Для Николая совещание не закончилось. Император просил задержаться. После того как закрылась дверь Владимир потянулся, заразительный зевнул, затем направился к электрическому самовару на отдельном столике.
— Тебе тоже чай?
— С лимоном. Черный.
— Я тебя специально оставил послушать. Ты единственный кроме меня кто понимает, с чем мы столкнулись.
— Я тоже многое не понимаю. Особенно политику Германии. Им же изначально не выгодно было давить на Федерацию. Наоборот, могли многое выиграть, встав на правильную сторону.
— Они надеялись быстро победить. Неверная оценка, ошибки планирования, доминат идеологии над здравым смыслом. Видишь, в больном мире все решения изначально дефектные. Николай, кто мы с точки зрения западных европейцев?
— Не могу сказать, — князь взял чашку с чаем и помешал ложечкой. — Они разные. У каждой группы, каждой силы свой взгляд. Но для левых социалистов мы чужие и ущербные.
— Все верно. У нас тоже самое. У всех свой взгляд, свое мнение. Мы все разные. В этом наша сила. И мы не имеем права считать противников дикарями и дураками. Они порченные, погрязшие в пороке, но отнюдь не глупцы. Ты догадываешься почему на каждых выборах в Думу я прошу губернаторов на местах помочь набрать голоса кандидатам коммунистов и социал-демократов?
— Я этого не знал, — реальность открылась перед молодым человеком с неожиданной стороны. Он никогда не задумывался над такими вопросами. Сам, как и положено правильно воспитанному человеку и государственнику голосовал за «черносотенцев», сам никогда в партиях не состоял. Симпатии к «Русскому Союзу Михаила Архангела» это одно, реальное участие в движении занимает время.
— Нам нужен весь спектр политических течений. Нам нужна отдушина для всех наших граждан, — терпеливо объяснял император. — РСДРП у нас недаром кличут «партией инородцев». Они уже как сто лет даже с административной поддержкой не могут провести в Думу больше 5–6 человек, они ни на что не влияют, но они нужны, они играют свою роль в нашем сложном, пестром разностороннем мире.
— Громоотвод?
— Не только. Даже у самого дегенеративного движения, даже у самой наивной и примитивной части интеллигенции должна быть своя партия, их голос должен звучать. Народовластие, это не только права и интересы большинства, но и свобода высказываться для меньшинств.
— Пока плохо понимаю, — князь не стал лукавить. — Активные уходят в политику, а не в террористы?
— И это тоже. Подсказывать не буду, сам поймешь.
Разговор шел у журнального столика за чаем. Николай долил себе заварки, чтоб взбодриться. Большой объем информации надо еще переварить.
— Ты будешь моим вторым пресс-секретарем.
— Алексей Михайлович же справляется?
— На своем уровне. Мне нужен человек, который будет доносить нашу правду до первых лиц и влиятельных политиков.
От императора Николай вышел в состоянии задумчивом. Служба его не пугала, однако, человек опасался не справиться. Все же его готовили всего лишь на роль царя региональной державы, да и то в дикой спешке. У пресс-секретарей великих империй совсем другие задачи.
— Добрый день! — Николай чуть было не столкнулся с унтер-офицером Головиной.
— Вы⁈ — девушка широко распахнула глаза.
— Простите великодушно, Елена Владимировна, задумался.
— Вы же в МИДе служите? — соображала барышня быстро. На ее лицо набежала тень досады. Она ведь так и не поинтересовалась фамилией ухажера, а сам Николай как-то забыл представиться по полной форме. Точнее говоря, немного стеснялся, не хотел того эффекта, который обычно производит его фамилия вкупе с титулом.
— Все верно. Служу по линии Иностранных дел. Советник императора.
— Вы меня обманывали! — вспыхнула Головина. — Зачем?
— Я никого не обманывал, — Николай стиснул зубы. — Может быть я действительно забыл представиться по всей форме. Точнее говоря, некому было меня представить.
Унтер-офицер резко развернулась и скрылась за поворотом коридора. Молодой человек еле сдержался, чтоб не рвануть следом. Не мальчик давно уже, прекрасно понимал, такие порывы хорошо в романах, но в жизни даме надо дать время привести эмоции в порядок.
— Понедельник? — на плечо опустилась рука.
— Да, ваше величество.
— Хороший выбор. Надеюсь ты окажешься достойным находиться рядом с ней.
— Мы только что поссорились.
— Зря. Очень глупо, — с этими словами Владимир Васильевич подмигнул родственнику. — Ничего не потеряно. Найди и больше не теряй.
Глава 19
28 мая 2024.
Русский посол не обманул, в Стокгольме не успел журналист получить багаж, как его пригласили к стойке.
— Мистер Карлсон? — на губах
