Красавчик. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин
Уронил газету на стол.
– А если не ерунда? – сказал Сергей Петрович.
Я посмотрел на советский герб, что красовался на обложке паспорта.
Спросил:
– Что ты имеешь в виду? Хочешь сказать: это всё произошло на самом деле?
Я улыбнулся и заявил:
– Чушь.
– Почему, чушь? – поинтересовался Порошин. – Почему ты так решил?
– Если бы поезд с пионерами появился в Питере восемь лет назад – его бы там встретили не только представители власти, но и сами бывшие пионеры. Сколько им исполнилось в девяносто втором? Чуть больше полтинника? В начале девяностых такое событие бы не скрыли. Гласность, все дела… Фотографии тех пионеров в центральных газетах бы промелькнули. Детишек бы по телеку показали. Отправили бы пионеров обратно к Сталину с кучей предсказаний и с коробками сникерсов и тампаксов в придачу.
Я постучал пальцем по газете и заявил:
– Ерунда всё это, Сергей Петрович. Без вариантов. Но даже если и не ерунда – сейчас двухтысячный год, а не девяносто второй. На поезд с пионерами мы уже опоздали. Или у него теперь регулярные рейсы?
Порошин потёр подбородок.
– Я… тоже думаю, что эта вот история с пионерами недостоверна, – сказал он. – Случись подобное на самом деле, всю эту историю бы наглухо засекретили. Особенно в пятьдесят втором году. При Сталине с такими вещами было строго. А тут… фамилии в статье указали, номер поезда… Ты прав, Серёга: ерунда всё это. Но дыма без огня не бывает.
Сергей Петрович накрыл газету рукой.
– Я точно знаю, что похожие вещи случались, – сказал он. – Теперь я в этом уверен.
– Теперь?
– Да, теперь, – сказал Порошин. – Вот.
Он вынул из сумки ещё одну газету, показа её мне.
– Что там? Снова гости из прошлого?
Сергей Петрович улыбнулся, покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Здесь статья об отравлении грибами в Воронежской области. Называется «Восстание грибов». Я эту газету сегодня утром в ларьке около метро купил. Но батя мне про это восстание грибов ещё лет восемь назад рассказал. Когда развалился Советский Союз. Красный флаг тогда сменили на триколор. Мой батя узнал об этом и сразу вспомнил про статью о грибах.
Порошин потряс газетой.
– Сегодня я сам её увидел. Название то же самое: «Восстание грибов». Понимаешь?
Я покачал головой и признался:
– Пока не очень.
Сергей Петрович ухмыльнулся, ладонью стёр выступившие у него на лбу капли пота.
– В общем, Серёга, такое дело… – сказал он. – Мы на море ехали. Папа, мама и я. В тысяча девятьсот семидесятом году это было. Я ту поездку, конечно, смутно помню. Родители тогда ещё жили вместе. Мне в том году всего пять лет исполнилось. Но отец мне о нашем путешествии в пансионат «Аврора» подробно рассказал. Тогда он вспомнил и название вот этой статьи про грибы.
Порошин всё же уронил газету на стол.
– Понимаешь, Серёга. Мои родаки развелись, когда я ещё и в школу не пошёл. Мама на отца сильно обиделась тогда. Так его до сих пор и не простила. Хотя я точно знаю, что мои родители любили друг друга. И по-прежнему любят. Но батя мой когда-то сглупил… и всё ещё за это расплачивается. Он говорил, что изменил бы свою жизнь. Если бы смог. А потом решил: сможет.
Сергей Петрович сунул руку в сумку и вынул оттуда чёрно-белую фотографию.
Показал фото мне и сообщил:
– Вот это мы. В том самом году. Папа, мама, я… и тётя Валя. С нами тогда ещё тётя Рита с Васей были.
Я взглянул на счастливые лица застывших на фото людей. Прочёл в углу фотографии: «Чёрное море, пансионат „Аврора“, 1970 год». Отметил, что пятилетний Серёжа Порошин тридцать лет назад мало чем походил на Сергея Петровича нынешнего.
Порошин положил фото на газету и сказал:
– К чему я всё это тебе говорю. В той поездке случилось кое-что необъяснимое. Отец об этом странном моменте вспомнил именно когда увидел на флагштоке в Кремле наш нынешний флаг. Он рассказал мне, что уже видел подобный флаг в прошлом. Во время той нашей поездки на море в семидесятом году. Папа увидел его тогда в четыре часа утра на станции «Пороги».
– Где это? – спросил я.
– Примерно в шести часах езды отсюда, – сказал Сергей Петрович. – Мы с отцом там побывали восемь лет назад. Флаг на станции тогда не обнаружили. Но триколор появился там три года назад, когда батя посетил «Пороги» уже без меня. Батя рассказывал, что в семидесятом году наш московский поезд остановился на той станции на пять минут. Примерно в четыре утра.
Сергей Петрович качнул головой и продолжил:
– Папа и ещё несколько пассажиров вышли там, чтобы покурить. В поезде было жарко и душно. Лето же. Вот они и пошли на перрон. Покурили, поболтали, посмотрели на странный флаг – тот трепыхался рядом с входом в вокзал. А потом папа подобрал с земли газету. Потому что увидел на ней забавный заголовок. Вот этот заголовок: «Восстание грибов».
Порошин кивнул в сторону газеты.
– Батя говорил, что на перроне было плохое освещение. Поэтому он прихватил газету с собой: решил, что почитает её утром. Ещё он обратил внимание на странность: на газете стояла дата выпуска – тринадцатое июля двухтысячного года. Число «две тысячи» бросилось ему тогда в глаза. Он подумал, что это забавная опечатка. Решил, что утром покажет её жене.
Сергей Петрович постучал по газете пальцем.
– Утром он эту газету на столе не нашёл. Мама завернула в неё мусор и выбросила. Теперь папа жалеет, что не кинулся на поиски той газеты. Но в семидесятом году он даже не подумал лезть в мусор. Решил, что дата на газете ему ночью померещилась. Да и кто бы так не решил? О газете и о триколоре батя позабыл. До того времени, когда у нашей страны появился новый флаг.
У меня над головой прожужжала муха.
Я отмахнулся от неё и спросил:
– Сергей Петрович, ты намекаешь: твой отец побывал в будущем, как те пионеры?
Порошин качнул головой.
Покачнулись и ветви дерева за окном.
– Похоже на то, Серёга, – ответил Сергей Петрович. – Понимаю: это звучит глупо и неправдоподобно. Но только как быть с тем флагом на вокзале в семидесятом году? Мой батя его не придумал, точно тебе говорю. Он мне никогда не лгал. Во всяком случае, в подлинность своих воспоминаний он верит. А я верю своему отцу. Предлагаю, чтобы и ты поверил мне. Это в твоих же интересах, Серёга.
Порошин чуть приподнял брови.
Я снова взял
