Небо в огне - Алексей Ковригин
— А что не так-то, Команданте? Чему ты так удивляешься? Сам же только что доложил, что первого «Бреге-19» ты сбил, второй и третий сами столкнулись. Что там дальше произошло вообще непонятно. Возможно это вообще самопроизвольный подрыв боеприпасов произошёл, так тоже бывает. Ну и «Ньюпорт» записали на твой счёт, его тоже нашли. Так что посчитали поверив тебе на слово, даже без подтверждения. Цени это! — пока я хватаю ртом воздух и багровею от возмущения, первым реагирует Сен-Жак:
— Сеньор Командующий! Как начальник штаба эскадрильи я выражаю самый решительный протест! Да будет вам известно, что по всем писаным и неписаным законам воздушного боя, все сбитые и упавшие на землю самолёты противника записываются на счёт участников боя. Не важно, как или каким образом они сбиты! В данном случае упало двенадцать самолётов врага, а участник с нашей стороны был только один! Так что все эти самолёты противника должны быть в установленном порядке обязательно записаны только на счёт Команданте Мишеля Лапина! Я это подчёркиваю, ВСЕ! — бросаю благодарный взгляд в сторону моего заместителя и тоже вскакиваю со стула, но рот раскрыть не успеваю.
— Команданте Лапин, сидеть! Молчать! А то я уже наслышан о твоей вольности. Сейчас вот брякнешь, что-нибудь этакое сгоряча и, мне придётся отдать тебя под трибунал за неуважение старшего по званию! — от грозного окрика мы с Шарлем непроизвольно замираем, а подполковник Луна, насладившись нашим ошарашенным видом вдруг начинает заливисто и громогласно хохотать:
— Ох, и видели бы вы сейчас свои лица! Ну, ладно, Команданте молодой и ему простительно. Но ты-то, капитан! Ты же тоже купился на мой розыгрыш! Да неужели ты на самом деле мог подумать, что я стал бы обманывать этого наивного юношу? Да у него такие адвокаты, что по миру пустят любого, кто на это отважится. В договоре чётко прописано «учёту подлежат все самолёты лежащие на земле Испании»… Я что, враг себе это оспаривать? Но вот как-то проучить этого наглеца хочу и мечтаю об этом уже давно, вот прямо ещё со вчерашнего утра этого желать начал. Но как это сделать? Больных и раненых бить нельзя. Вот и придумал! — Мартин Луна явно наслаждается нашим охреневшим видом и продолжает:
— Сеньор Команданте, вы получите все причитающиеся вам выплаты до последнего цента. Прошу простить мне этот маленький и невинный розыгрыш! — и уже с серьёзным лицом продолжает:
— Но я не зря сказал вам сеньоры, что вчера полдня провёл в мэрии. Скандал с твоей «хулиганской посадкой» мне замять всё-таки удалось, но вот убытки от вчерашних лесных пожаров департаменту лесного хозяйства возместить придётся. Да ты хоть немного представляешь себе, сколько всего дубовых рощ по твоей милости, вчера дотла выгорело от упавших на землю самолётов? Но думаю, что твоей премии «за сбитые» для покрытия этого ущерба вполне достаточно. Так что тебе беспокоиться не о чем! — уныло вздыхаю и горестно киваю.
Да, вчера горело внизу прямо скажу шикарно. Сам видел. Хорошо ещё что хоть дожди прошли накануне, а то бы вообще вовек не рассчитался. К моему удивлению теперь уже хохочут оба моих визави. Весело им, блин!
— Мишель, да ты вообще хоть что-нибудь о военных репарациях и компенсациях слышал? — вот блин, а я-то каким тут боком?
— Причём тут это? Мне что и репарации какие-то предъявляют? А компенсация за что и кому? «Простите, часовню, тоже я развалил?»© — не… вот что-то совсем хреново мне сейчас стало и голова практически вообще уже ничего не соображает, видимо переутомился и пора отдохнуть.
Но Командующий что-то совсем не торопится меня отпускать и сообщает, что пленные лётчики подтвердили мои самые худшие предположения и целью атаки действительно являлись наши аэродромы. А затем, видимо решив меня добить окончательно объявляет, что завтра в Бильбао приезжает Президент Агирре и с ним свора иностранных корреспондентов. Мне необходимо тщательно подготовиться и дать этим журналистам большое и подробное интервью, рассказав об идее создания и планах на будущее моей эскадрильи. Меня это сообщение так «резко взбодрило», что на некоторое время даже о своей «немощности» позабыл. Да вы там что, совсем уже охренели? А своей головой подумать вам не судьба?
— Сеньор Командующий! Никакого интервью не будет. Даже и не мечтайте! Во-первых, я болею и мой внешний вид вызывает даже не сочувствие, а скорее уж соболезнование. Во-вторых, ладно Агирре, он политик и нихрена не соображает в военном деле, для него на первом месте самопиар в средствах массовой информации, а всё остальное уже вторично. Но вы-то ВОЕННЫЙ! Вы что, сами не видите, что из вашего главного штаба «течёт» так, что даже Нервьон позавидует? Или вы только делаете умный вид на публику, но совсем не понимаете, откуда враг мог узнать о моём аэродроме и то, что тут сегодня стоят по сути совершенно беззащитные самолёты? Так я вам скажу прямо и без обиняков, у вас там «в главном штабе» сборище хвастливых болтунов и предателей! И нечего морщится! Мы закрыли стоянку наших самолётов маскировочными сетями со всех сторон так, что б ни одна любопытная сволочь даже одним глазком не смогла у нас увидеть ничего лишнего. А вы хотите притащить сюда целую толпу журналистов, чтобы они всё тут разнюхали, увидели и сфотографировали? Да вы хоть сами-то понимаете, что останется от вашего «Бискайского авиакрыла», если санхурходисты уже завтра начнут устанавливать на свои «Ньюпорты» такие же пушки, что стоят у нас? Да, они уже догадываются о них благодаря вашим болтунам. Но догадываться и даже знать, это ещё не совсем то, чтоб увидеть своими глазами! Хочу вам напомнить, что моя эскадрилья — это «Частная Военная Компания»! И это я решаю, кому и что могу тут показывать. В этом деле «мне Царь не указка!»© Внимательно читайте наш Договор. Вам так важно это интервью? Но так и прекрасно! Везите журналистов на свой аэродром, показывайте свои самолёты. Даже можете взять с собой капитана Сен-Жака, он «Корсар», в курсе произошедшего и к тому же француз, ему поверят.
