Смерть на обочине - Евгений Васильевич Шалашов

– И что, вы не догадались, чей это портсигар, и не подумали, что находку нужно вернуть? – насмешливо поинтересовался я. – Не вы его под лопушок положили, не вам и владеть. Незаконное присвоение чужого имущества… вы же законы лучше меня знаете.

– И что такого? – всхлипнул титулярный. – У Лентовского только жалованья восемь тысяч рублей в год, да недвижимость, а еще жена – дочь самого Милютина. Может, Иван Андреевич не миллионщик, но денег у него много. Что для них какой-то портсигар в пятьсот рублей?

– Ладно, предположим, портсигар вы нашли, – хлопнул я ладонью по столу. – Но каким местом вы думали, когда портсигар череповецкому ростовщику относили? Посчитали, что фамилия Фиников кого-то обманет? Вы даже следы замести не смогли, прокурор хренов.

– А куда я его относить должен? – огрызнулся Виноградов. – В Петербург везти, на дорогу расходы – рублей пятьдесят, не меньше, а там… кому я его продам? Кто-нибудь по башке даст, отберет. А в нем только бриллиантов на триста рублей, я у ювелира справлялся.

– У ювелира?

Нет, точно дурак. С его-то опытом наделать столько ляпов. Если бы мне поручили искать украденный портсигар, начал бы как раз с ювелиров.

– И что дальше? – поинтересовался я. – Портсигар, допустим, Лентовскому я верну. Николай Викентьевич – наидобрейший человек, жалобу писать не станет, к суду вас привлекать не будет. Но вот оставит ли он вас в помощниках прокурора? Ростовщик в суд пойдет, с корешком от квитанции. Установить вашу личность не сложно, он опишет. Я дело открою по факту мошенничества. Кто потом Танюшку на Бестужевские курсы возьмет? Ладно, если из гимназии не выгонят. И что потом? В гувернантки подастся или на панель, отцовские долги отрабатывать?

– Ах ты сволочь! Да я тебя задавлю!

Александр Иванович вскочил со стула и, нагнув голову, ринулся на меня, словно бык на тореадора. Я даже не стал сопротивляться, а только слегка сдвинулся в сторону, и титулярный советник со всей дури врезался в стенку и осел, стекая вниз, словно клякса.

– Значит, что-то человеческое в вас осталось, уже неплохо, – констатировал я. – Дочку свою любите. Сядем, поговорим по-человечески, решим, что вам дальше делать.

Я собирался помочь встать господину титулярному советнику, но дверь раскрылась и в кабинет вошел сам Лентовский.

– Господа, что здесь происходит? – строго спросил председатель суда, закрывая за собой дверь. – Александр Иванович? Иван Александрович? Мне сообщили, что в кабинете помощника прокурора идет драка.

Помощник окружного прокурора с кряхтеньем встал на ноги и, указывая на меня пальцем, заявил:

– Ваше превосходительство, будете свидетелем на суде. Следователь Чернавский только что пытался меня убить. И не довел преступление до конца по независящим от него обстоятельствам.

Глава двенадцатая

Неожиданный дар

– Пытался убить? – скептически переспросил Лентовский, потом хмыкнул: – Если бы Чернавский хотел вас убить, не сомневаюсь, он бы уже убил. Впрочем, если вы настаиваете, рекомендую подать соответствующую жалобу – на мое имя или на имя директора судебной палаты. Сразу предупреждаю, что свидетелем в вашу пользу не смогу выступить. Я видел, как вы поднимались с пола, и ничего больше. Еще слышал, как Иван Александрович предлагал вам сесть и все обсудить. Убийцы не предлагают жертве переговоры.

Взгляд председателя окружного суда упал на золотой портсигар, лежащий на столе.

– Что это? – спросил он слегка дрогнувшим голосом.

– Это, Николай Викентьевич, как полагаю – ваше имущество, – сообщил я, забирая портсигар и передавая его Лентовскому.

Его превосходительство щелкнул крышкой, глянул на гравировку, с волнением произнес:

– Мой. Машенька подарила. Как он у вас оказался?

– Полиция отыскала, нам принесла – дескать, проверьте, не имеет ли находка отношения к вашему председателю, – начал импровизировать я. – А мы с Александром Ивановичем поспорили – кто портсигар Николаю Викентьевичу отдаст? Каждому захотелось отличиться перед начальством. Верно, Александр Иванович?

– Верно, – кивнул Виноградов, успевший взять себя в руки.

– Что вы там про угрозу убийством-то говорили? – рассеянно поинтересовался Лентовский, продолжая любоваться находкой.

– Виноват, ваше превосходительство, сглупил, – быстро покаялся титулярный советник. – Начали мы с господином Чернавским подарок милейшей Марии Ивановны друг у друга вырывать, я в сторону отлетел. А как вы зашли, про убийство с досады вырвалось. – Виноградов вздохнул, как мне показалось, слегка театрально: – Hominis est errare[28].

– Вот и ладно, – кивнул Лентовский, убирая золотую вещицу в карман. Кивнул мне на выход. – Пойдемте, Иван Александрович, хочу с вами кое-что обсудить. – Посмотрев на Виноградова, сказал: – Александр Иванович, у меня с вами тоже разговор будет. Зайдите через час. И в порядок себя приведите, посетители могут зайти, неудобно. Вы говорите – человеку свойственно ошибаться? Помните вторую часть афоризма? Нет? Напомню: «Hominis est errare, insipientis perseverare, insipientis perseverare»[29].

Могли бы и перевод сделать, а самому спрашивать неудобно. И вообще – юристам латынь нужна для того, чтобы выглядеть умными и высказывать крылатые выражения? Какой в мертвом языке практический смысл?

В коридоре, возле кабинета Виноградова стояло несколько встревоженных чиновников.

Я думал, что председатель суда сейчас начнет что-то объяснять – дескать, стул упал, вместе с хозяином, но наш генерал даже не подумал давать какие-то пояснения.

– Господа, вам заняться нечем? – сурово сдвинул брови Лентовский. – Отрадно, можно сверхурочные не платить. И про наградные подумаю – не урезать ли их процентов на десять?

Всех любопытствующих словно ветром сдуло.

Правильно, так и надо. Ишь, решили, что у коллеги драка, а никто не зашел, все на начальство свалили.

Прежде чем закрыть за собой дверь в кабинет, его превосходительство приказал начальнику канцелярии:

– Петр Ильич, меня ни для кого нет. Когда освобожусь – дам знать.

Кивком указав мне на стул, Лентовский уселся на свое место и с укоризной в голосе спросил:

– Иван Александрович, вы другого места для драки найти не могли?

И что теперь? Говорить – дескать, не виноватый я, Виноградов спровоцировал? И не увильнешь – дескать, ничего не было. Понурив голову, сказал:

– Виноват, Николай Викентьевич, не сдержался.

– Плохо, Иван Александрович, очень плохо, – покачал головой председатель. – Судебный следователь должен уметь сдерживать свои порывы. Надеюсь, этого больше не повторится.

Я только развел руками. Дескать – обещать не могу, постараюсь, сделаю все возможное.

– В следующий раз, если соберетесь кого-то бить, вроде Александра Ивановича, делайте это не в помещении суда, – приказал председатель. – За конюшню бы его отвели, что ли.

На этот раз руками разводить не стал, сделав изумленно-глуповатое лицо. Ишь, начальник дает рекомендации своему подчиненному – где лупить другого подчиненного. Видимо, что-то не так с