Патриот. Смута. Том 4 - Евгений Колдаев
— Он уже труп, Игорь. — Проговори француз из-за спины. — Кровь идет горлом.
— Знаю. — Ответил холодно.
Парень издал последний вздох и утих. Замолчал. Прикрыл ему глаза, поднялся, покачал головой.
Одна из девушек, всхлипывая и трясясь, притащила миску и нарезанные тряпки.
— Григорий, промой, обработай, смотри может шить надо.
— Сделаю, воевода. — Он занялся раной нижегородца. Тот, сцепив зубы, терпел, чуть шипел.
— Позови, как закончишь.
Сам кивнул французу, мы вышли. Пленных к этому моменту же хорошо упаковали. К допросу, так сказать, подготовили
— Тренко, собрат, проверь, где Серафим, что с татарами. И, отправь попа к лодкам. Ни одна не должна отплыть. И с ним иди.
— Понял.
— Кто коней стережет?
— мои люди. Ну… А казацких, донских, сами донцы.
— Хорошо. Тогда давай туда, смотри, чтобы не удрал конным никто.
— Понял. — Он повернулся и рысцой помчался выполнять приказы.
— Яков. Мне шесть людей надежных, чтобы усилить охрану.
— Сделаю.
— Я тут пока сам.
Они двинулись выполнять приказы, а я повернулся к Франсуа. Ситуация выглядела как-то странно. Трое прошли через ворота, подошли к терему. Вошли внутрь, стреляли, завязался бой. Вопросов у меня, мягко говоря, много.
— Что тут было? — Спросил холодно. Француз помог, спасибо ему. Но сама ситуация, чудная.
— Я после совета вашего от безделья полного задремал. Слышу на входе шум, потом бах, бах. Пистолеты. Вскочил. Слуга твой, с глазами вот такими. — Он поднял к лицу пальцы, сделал некое подобие очков из них. — Смотрит на меня. Я ему, к бою, кричу. Ну, он трусливый у тебя, но пистоль схватил. Выбегаем. Там трое. Стрелец один мертвый, второй, отбивается еле-еле. Этот, что говорить приходил…
Сбился, почесал затылок.
— Ну.
— Не помню, как звать. Имена ваши, ух… Бьются они вдвоем со стрельцом с тремя. Нападение, значит, на нас. Дело последнее, предательство выходит. Саботаж. Тут слуга твой из пистоля одного завалил. Мы втроем их потеснили. Драться-то неудобно, слишком места мало. Ну а тут ты. Все.
Все, как я и думал. Бесхитростная, безумная, глупая атака. Вопрос, а как они потом уходить собирались? Стрельцы же им выйти бы не дали. Или думали через забор махнуть? Так-то можно, только вот далеко ли удерешь? Неразбериха, на нее понадеялись.
Ладно, расспрошу лично оставшихся в живых.
— Спасибо, Франсуа.
— Я работаю за деньги. — Улыбнулся француз. — Но я не люблю подлых налетчиков. Кстати, Игорь, осталось два дня.
— Помню. — Признаться, я уже со счета сбился, слишком уж насыщенные у меня выдавались дни. Но раз француз говорит два, значит, так и есть.
К стенам острога стал подходить народ. Все, кто слышал стрельбу, всколыхнулись. Лагерь вокруг пологого холма пришел в движение, оживился. Крики, стрельба в таком месте без реакции не происходят. Все, кто не был на постах и в дозорах двинулись к лазарету. Скоро здесь будет половина моей небольшой армии.
Надо допросить пленных. Один вырублен, но второй то вполне в себе.
В несколько шагов подошел к двум связанным, уставился. Видел я их среди полковых казаков. Точно, к гадалке не ходи. Пазл в голове начинал складываться. Предчувствия подтвердились.
— Кто вам приказал? — Глянул холодно, сурово.
Тот, что был в сознании ощерился.
— Ты же клятву давал, как и все. Тварь ты лживая. — Не щадя, врезал ему ногой в живот.
Тот закашлялся, пытался поймать ртом больше воздуха, согнулся еще больше, шлепнулся набок. По-другому путы не позволяли. Застонал.
— Кто⁈ Говори, сука лживая! Предатель!
* * *
Уважаемые читатели, спасибо!
Пожалуйста не забывайте ставить лайк.
И конечно — добавляйте книгу в библиотеку.
Впереди — много интересного.
Глава 2
Ему было страшно, я видел это. Идиоты, на что они вообще рассчитывали. Маски какие-то удумали. Да их же на входе стрельцы видели. Или они тоже в деле? Или просто доверчивые лопухи. Люди-то свои, все воронежские. Их тоже допросим, а пока:
— Кто⁈ — Голос мой был
— Ата… — Просипел пленный. — Атаман наш.
Я сел над ним, произнес тихо.
— Про серебро узнал, да?
— Да.
— Нижегородец вам чем не угодил?
Он хрипел. Пришлось достать бебут, подвести ему лезвие к горлу.
— Ты что, идиот? Как вы хотели уйти? Ты же ради атамана своего жизнь отдал, считай. Я тебя сейчас резать начну и буду в своем праве.
— Мы ему. — Он сплюнул, закашлялся. — Должны ему.
— А мне? Ты клятву давал, тварь!
Он молчал, дышал тяжело. Я поднялся. Ситуация была вполне ясная.
Вздохнул, вернулся в сенцы.
— Ну что, Григорий, как наш гость из Нижнего Новгорода?
— Рана не страшная, посекли немного. — Подьячий возился с плечом, еще не закончил.
— Мы же за душегубство и измену вешаем? Или что пострашнее положено? Четвертование?
— Суров ты воевода. — Проговорил он, не отрываясь от работы. — Да и сложно это. Палача в Воронеже отродясь нет. Ты же сам его не будешь кромсать при людях. Можно, если нужно, конечно, конями их порвать. Но…
Он повернулся ко мне, на лице играла кислая мина. после короткой паузы добавил
— Повесит надежнее.
Я вспомнил этот вид казни. Видел недавно. Идущие с Тренко бойцы очень плохо отреагировали на то, что подчиненные Жука сотворили с засечными укреплениями на реке Песчанке. Да и в целом, посчитали их предателями, прихвостнями татарскими.
— Услышал тебя. — Уставился на Путяту. Тот сидел со страдающим лицом. — Рассказывай, как было все?
— Да как. Сижу, воевода, жду тебя. Тут влетают трое. Стреляют в стрельца, который на карауле был. Он их даже спросить не успел. Меня завидели и в него жахнули, он же ближе был. Потом в меня, но я как-то отскочил, зажался. — Он перекрестился, пальцем ткнул на отверстие в стене. Там виднелись остатки пули. — Господь сберег. Вот. Я саблю выхватить успел, ну и они тоже. Стрелец, что спал, вскочить успел. Еще бы такая тут кутерьма началась. Бьемся. Миг, другой. Тут твой немец и слуга подоспели. Ну мы их и потеснили. Одного из пистоля убили. А тут уже и вы. Как-то так, боярин,
