Муля не нервируй… Книга 7 - А. Фонд

— Какой ещё улус? — сразу вскинулась Вера, под глазами у неё от усталости залегли тени, но любопытство всё равно побеждало усталость.

— Да, понимаешь, тут такое дело… я тебе потом всё объясню.

— Нет, сейчас говори!

Спасибо директору, который всё же пытался решить свой вопрос и ничего другое его не интересовало.

— За детей платить надо. Это дорого! Как за взрослого.

— Ничего страшного, — сказал я. — Я заплачу, сколько надо.

Тот просиял, прикинув доход в свой карман.

Успокоив таким образом директора, я кивнул Вере:

— Вера, можно, они поживут у тебя в номере? Мы же можем поставить дополнительные кровати или положить матрасы? — посмотрел я на директора.

— Конечно-конечно, — мелко-мелко закивал директор, расплывшись в довольной улыбке. — У нас есть и раскладушки, есть и детские кроватки…

— Вера? — посмотрел опять я на неё.

— Ну, куда я денусь, — поджала губы Вера. — Не оставлять же их в коридоре!

— Вот и прекрасно, — обрадовался я. — Значит, с детьми вопрос решён.

— А вот ещё, — вдруг сказала Вера и посмотрела пристальным взглядом на директора гостиницы, — нам нужно где-нибудь поместить на хранение свои вещи.

Она кивнула на груду тюков с мехами.

— Это для Москвы. Мы собираемся это туда отвозить. И нужно, чтобы оно где-то полежало в целости сохранности.

— Здесь есть у нас актовый зал, — сразу мелко-мелко закивал директор и расплылся в подобострастной улыбке, глядя на Веру. — И мы можем туда всё занести и закрыть на ключ. Ключ один у меня, а один отдам я вам. Когда вам надо будет забрать — вы заберёте, только скажете Евдокии Елистратовне — он кивнул на женщину-администратора, — и заберёте.

— Вот и прекрасно, — расцвела улыбкой Вера.

А я вздохнул и поплёлся на второй этаж забирать обратно тюки. Вечер предстоял сложный, потому что нужно было перетащить в одиночку все эти тюки, так как Вера и женщина-администратор — женщины, а директор гостиницы явно помогать мне не собирался.

Ну что ж, такова се ля ви. Раз нужно таскать — буду таскать. Всё ради этого.

Глава 9

Следующий день почти весь прошёл под знаком суета суёт. С самого утра, как только мы проснулись и позавтракали, я решил заняться детьми. Однако Вера, обнаружив это — крайне возмутилась и взяла весь процесс в свои руки. Перво-наперво их нужно было одеть. Потому как те лёгкие полупальтишки, которые были на них и символизировали верхнюю одежду, были, мягко говоря, так себе. Как сказала Вера «в такой одежде даже по Якутску ходить стыдновато, что уж там говорить о Москве». И я с нею был вполне солидарен. Да, после войны люди были одеты небогато. А, честно говоря, довольно бедненько. Многие до сих пор донашивали солдатскую форму и встретить на улице человека в шинели или галифе было легко и просто. Но, как правило, всё это было очень чистенько и опрятно. Разгильдяйства как раз и не было. Считалось, что разгильдяйство — это порок, поэтому старались на старую одежду ставить аккуратные заплатки, гладить её, стирать, — и никто не ходил обормотом-охламоном. А у Алексея и Анфисы хоть и были вот эти кафтанчики, но они были засаленные, из плохо выделанной кожи, с какими-то пятнами. И, конечно же, ходить так — это не дело.

Мы расспросили Евдокию Елистратовну, где находится ближайший магазин, чтобы купить одежду. И, взяв детей, отправились с Верой туда.

— Что интересно, Якутск пятидесятых и Якутск тот, который я видел в своей прошлой жизни, — это два совершенно разных мира. Сейчас, вот в данный момент, Якутск напоминал большой посёлок с хаотично разбросанными бараками, деревянными домишками, и кое-как размещёнными то там, то сям избами.

Мы шли по дороге, хорошо, что она была подмёрзшая, иначе я даже не представляю, что здесь творится, когда снег растает, какая здесь стоит слякоть и колдобины. Мы немного попетляли по грязи, но, в принципе, дошли до центральной улицы, дальше держались только её, и вскоре вышли-таки к магазинам.

Ура!

Здесь было несколько магазинов, типичные советские блочные постройки, скучные и серые, без всяких там изысков. На одном из магазинов была вывеска с написанными от руки масляной краской буквами: «Промторг».

— Нам сюда, — сказала Вера и, приоткрыв дверь, первая нырнула внутрь.

Мы с детишками последовали за ней.

Надо сказать, что для детишек это вышла очень необычная экскурсия, конечно. Ведь они впервые в жизни выехали за пределы своего отдалённого улуса и впервые попали в такое оживлённое для них место. Они таращились на окрестные дома, на проезжающий мимо грузовик с таким изумлением и восторгом, что я в душе прямо посмеивался: представляю, что они будут испытывать, когда попадут в Москву.

И вот мы зашли в магазин и прямиком отправились сразу же в отдел, где была детская одежда.

Якутский магазин, к моему необычайному удивлению, порадовал некоторым разнообразием. Из верхней одежды здесь были детские пальтишки, правда все исключительно тёмно-коричневые, в серую и какую-то серо-буро-малиновую клетку. Причём они не делились на пальто для мальчиков и пальто для девочек, очевидно, здесь их носили все подряд. К этим пальтишкам полагались цегейковые воротнички крашенного тёмно-серого или пыльно-коричневого цвета.

— Берём! — моментально сказала Вера и отложила сразу два пальтишка: одно более буроватого цвета, другое, поменьше, более сероватого.

Ну, в принципе понятно, для кого эти пальтишки. Но я внутренне не мог смириться, что дети будут носить такое.

— Послушайте! А другого чего нет? — покрутил головой я в надежде увидеть что-то ярко-малиновое или ярко-синее.

И Вера, и продавщица посмотрели на меня круглыми от удивления глазами.

— Это прекрасные пальто! — возмущённо сказала Вера. — Детям их возьмём немножко на вырост. Ходить тогда в них можно будет года полтора, или даже два. Хотя мне кажется, Алёша вытянется быстро.

Ну, раз так, значит, так, — философски подумал я, рассчитывая, что по приезде в Москву я их тотчас же переодену в румынские и югославские шмотки, которые подогнал Йоже Гале и мы не успели их распродать.

А вот дальше мы занялись подбором обуви, и уже буквально через несколько минут и Анфиса, и Алёша щеголяли в хороших добротных полусапожках, больше похожих на ботиночки, из хорошо выделанной телячьей кожи. Потом Вера выбрала им одинаковые вязаные штанишки,